для меня.
Артём не радовал хорошим настроением в принципе. Перелеты в его возрасте дают огромную нагрузку на сердце, что сейчас уже нежелательно. Он еще до вылета ходил мрачнее тучи и пытался скрывать это за маской равнодушия. Едва ли у него это получалось. Сейчас я вообще старалась лишний раз не дышать, дабы не выводить его из себя.
— Милый, все будет хорошо. Он старше Лизы, а потому я увере…
— Что? Моя дочь связалась с каким-то педофилом? — его взгляд полыхнул неистовой яростью.
Господи, зачем я это вообще сказала.
— Артём, она уже совершеннолетняя, — осторожно напомнила я, чувствуя, как немеет моя ладонь, которую он сжимает.
— Полгода?! — взревел он.
— Через три месяца ей будет девятнадцать, дорогой.
— Чувствую, что ничем хорошим эта встреча не кончится. Или кончится чьей-то смертью. И это буду точно не я.
Я тяжело вздохнула, успокаивающе проводя раз за разом ладонью по его волосам.
Марк от семейного ужина отказался, но проявил инициативу посидеть с младшей сестрой. Так что Василиса сейчас находилась на непосредственном попечении своего старшего брата. У них двоих сложилась какая-то особенная связь в понимании и безграничном доверии. Тринадцатилетняя девчонка считала Марка своим примером для подражания. Я была только за. Личный водитель Марка любезно согласился довезти нас до жилого поселка, в котором, по словам дочери, жил ее мужчина. Свой дом он тоже построил сам, значит не рукожопый, что не могло не радовать.
Лиза воодушевленная и окрыленная, явно не встречей с нами, ждала нас на веранде дома. Большого, к слову, дома. Даже по меркам России. Роскошного дома.
Повзрослела, еще больше похудела, совсем малышка. Изменилась, стала женщиной. Это видно невооруженным взглядом по жестам, походке и даже взгляду. Артём крепко прижимал дочь к груди.
— Пап, ну все, ты задушишь меня, — просипела она, выпутываясь из огромных объятий отца.
— Не мешало бы. Ты забыла предупредить меня, что этот твой «парень» старше тебя.
— Мам? — ища поддержки, посмотрела на меня Лиза глазами Шрека.
Я же возвела глаза к небу, ища поддержки неизвестно у кого.
— Артём…Ты даже еще не успел с ним познакомиться, а уже настроен враждебно.
— Хорошо. Я постараюсь быть объективен.
— Спасибо, пап.
Дочь взяла нас под руки по обе стороны и завела в дом. Обстановка внутри, как и снаружи, выглядела довольно уютно. На первый взгляд ничего особенного — белые ковры, пуфики, диван, картины. Но здесь явно присутствовала рука женщины, и этой женщиной была моя Лиза. Ее стиль я бы узнала из тысячи.
Значит все гораздо серьезнее, чем я думала изначально, и это не просто интрижка. Надеюсь, ее мужчина впустил ее в свой дом с теми же мыслями, что и я.
— Мам, пап. Вы пока проходите в гостиную и садитесь за стол, а я принесу закуски и позову «этого своего», он жарит шашлык на заднем дворе, — спародировала Лиза своего отца.
— Давно она стала такой смелой? — изогнул Державин бровь, смотря ей вслед.
— Всегда была. Она такая же, как и я семнадцать лет назад, дорогой.
— Да, точно. А я-то думаю, кого она мне напоминает.
Несколько минут мы напряженно молчали, сидя за столом. Артём хмурил брови, от чего складка меж бровей становилась настолько глубокой, что я уже задумалась над пластикой.
— А вот и мы, — радостно оповестила дочь, представляя нам своего мужчину. — Пап, мам, познакомьтесь, это мой Аверин Сергей Викторович.
Секунд десять у меня ушло на то, чтобы прийти в себя. И я упустила тот момент, когда мой муж вскочил из-за стола и метнулся к Сереже, который держал в руках блюдо шашлыка.
— Ах ты сученыш! — замахнулся увесистым кулаком Державин, Сергей даже и не думал уклониться и получил прямиком в нос.
— Пап! Артём! — воскликнули мы в один голос с дочерью.
Я встала и даже попыталась оттащить Державина в сторону. Он лишь отмахнулся, мол, говоря, все уже, я в порядке.
Из города-миллионника наша дочь умудрилась выбрать именного этого человека. Брата бывшего главы безопасности Державина. На сколько он ее старше? Меня волнует даже не этот вопрос. А как вообще, собственно, так вышло?
— Папа, что ты делаешь?! Сереженька, как ты? У тебя кровь! — бросилась поднимать наша дочь своего мужчину. Он лишь усмехнулся, вытирая рукавом джемпера, кровь, сочащуюся из носа.
— Рад видеть тебя, Артём. Сколько лет, сколько зим? — криво улыбнулся Аверин.
— Она же росла на твоих глазах! Как ты мог?! Тварь! — яростно сплюнул Державин. — Никаких отношений не будет. Лиза, собирайся, мы уезжаем!
— Папа, что ты несешь? Я никуда не поеду! — воскликнула дочь, поджимая губы.
— Поедешь, дорогая. А не пойдёшь своими ножками, я тебя вынесу на руках из этого дома, ясно?
Глаза дочери начинали поблескивать, она жалась к Сергею и едва сдерживала себя от нахлынувшей обиды. Истерики тут еще не хватало. Державин сверлил взглядом руку, обнимающую нашу дочь. Нехорошим взглядом. Плохим, мать его.
— Артём, давай хотя бы выслушаем его. Может…
— Саша, не сейчас! — перебил меня Державин. — Лиза, иди собирай вещи.
— Нет! Я имею право хотя бы знать, что здесь происходит в конце концов, — сказала дочь упрямо.
— А я сказал да.
— Нет, нет и нет.
Мы с Авериным лишь хмуро переглядывались, каждый думая о том, что нам достались очень упрямые партнеры. У Державина мудрости было хоть отбавляй, и он действовал больше на отцовских инстинктах, ведя себя сейчас как настоящий баран. Дочь же просто ничего не понимала, а объяснений никто не давал, от того и на уступки идти не желала.
— Мне все это надоело! — ноздри мужа раздувались до огромных размеров, а вена на лбу того гляди лопнет от напряжения.
Он подошел к этой парочке и стиснул запястье дочери.
— Артём, не надо. Ты же делаешь ей больно, — умоляла я мужа. — Артём.
Из глаз Лизы хлынули слезы. Я понимала, что не от боли, а от обиды. Ведь Державин всегда был ее опорой, каменной и надежной стеной. Тылом. Он любил ее больше всех на свете. А сейчас между ними возникла пропасть. Пропасть непонимания и недоверия.
— Державин, не делай то, о чем пожалеешь. Убери руки, — наконец подал голос Сергей, молчавший до этого.
— Тебя я еще не спрашивал, что мне делать со своей дочерью. Не в твоем положении мне дерзить, щенок. Я тебя, сука, предупреждал, что если с ее макушки упадет хотя бы волос — с твоих плеч упадет голова?
— Ты в моем доме. На моей территории. И делаешь больно моей женщине. Давай просто выйдем и поговорим. Ты и я. Один на один, — спокойно предложил мужчина.
— Ну
