— Роман Дарманян, — не стал я увиливать, — это он помог мне выбраться из того болота.
У Нади округлились глаза. Было видно, что она ни черта не понимает. Впрочем, как и я сам до недавнего времени.
— Но… Что ему нужно от тебя, — она закусила губу, и в глазах промелькнул страх, — что ему нужно от нас, Антон?
Я пытался подобрать нужные слова. Не скрывая ничего, но в то же время не пугая ее.
— У нас остались нерешенные дела. Но все скоро закончится, поверь мне.
Надя встала с кровати, от волнения обхватив себя руками.
— Как поверить, Антон, как?! — она повысила голос, сама того не замечая, — в своей же квартире мы не можем чувствовать себя в безопасности! Его взгляд… Боже, он похож на психа!
Да, она была права. Тысячу раз права! Но на этот раз Дар даст мне клятву, которую не сможет нарушить. В прошлом он оставил лазейки, и теперь я не мог отвернуться так просто от него.
— Все будет хорошо, — встал и подошел к Надежде. Прижался своим лбом к ее и прошептал, — верь мне, маленькая. Никто и ничто не способно нас разлучить, неужели ты не поняла это?
Она замерла в моих руках, будто заледенела. На мгновение мне показалось, что Надя задержала дыхание. Но уже через секунду она освободилась из моих рук и, не глядя мне в глаза, проговорила твердым голосом, который в последнее время я так часто стал слышать из ее уст.
— Мне нужно кофе. Не ходи за мной.
Я кивнул, понимая отлично, что она этого даже не видит. Но сейчас я знал, что мы выдержим это. Обязаны.
Глава 24
НАДЯ
Я прошла на кухню и включила чайник. Достала кофе и сахар, бросила в чашку все по вкусу. Мне нужны были сейчас эти механические, годами доведенные до автомата, движения.
Чайник быстро закипел, я залила кипяток и поняла, что хочу курить. Не просто хочу, а помираю от желания затянуться никотином. Кончики пальцев начали мелко подрагивать. Последние дни я вообще не курила. Не хотелось. Мне вообще рядом с Антоном хочется только одного: Антона.
Начала искать по шкафчикам сигареты. Точно помню, что здесь оставалась еще не открытая пачка. Осматривала полку за полкой. А в голове продолжали кружиться мысли с бешеной скоростью, словно на центрифуге. И нигде нет выключателя, чтобы прекратить все это. Просто не думать.
Внутри начала закипать злость. На прошлое Антона. На этого Дарманяна. Неужели, так трудно оставить человека в покое? Неужели, они не могут хотя бы попытаться стать нормальными людьми, а не стаей гребаных животных? Мне не понять этого, да и признаться, я не хочу понимать их законы и понятия. Мне хотелось кричать от всей этой ситуации. Ненавижу это чувство беспомощности.
Сигареты упорно не хотели находиться, и нервы у меня окончательно сдали. Я с каким-то остервенением, со злостью, с психом смела все с верхних полок шкафчика. На меня сверху посыпались какие-то баночки с приправами. Но на этом я не остановилась и открыла следующую дверцу, за которой находилась посуда. Через несколько секунд от нее остались лишь осколки на полу. Чувствовала, как несколько осколков порезали мне ладонь, но мне было плевать. Смела все со стойки, кружка с кофе полетела в противоположную от меня стену. Я открыла нижний выдвижной ящик и высыпала на пол все ложки и вилки.
Схватилась за столешницу, тяжело дыша. Грудь резко, рвано вздымалась и опускалась. Мне полегчало. Немного, но полегчало. Перевела взгляд на весь тот бардак, что натворила, и засмеялась. Пачка с сигаретами аккуратно валялась в сторонке, не тронутая и не задетая ничем.
Я подняла ее с пола и прикурила от конфорки. Села на стул, закинув ноги на стол. Сделала столь желанную затяжку и не без удовольствия выпустила тонкую струйку дыма вверх.
Одно я знаю точно — Антона им не отдам. Обратно не отдам. Он мой. Мы вместе. И пройдем через все это.
Я не собираюсь снова тонуть в волнах боли и гадать, выплыву ли я на поверхность, чтобы сделать глоток воздуха.
В этот раз мы оба готовы бороться за нас. Я видела все по глазам Антона. Знала, что он сделает все, чтобы остаться со мной. Но Боже, как же это страшно…
Когда ты любишь человека и вручаешь ему всю себя, то это всегда риск. Он может сделать тебя как самой счастливой в мире, так и убить, уничтожить мгновенно. Непреднамеренно… а просто… так вышло. Так сложились обстоятельства. Но жаловаться ты не имеешь права, ведь это был твой выбор, никто не заставлял. А многие даже советовали забыть. Но разве можно забыть единственного человека, который сделал твою жизнь яркой и в то же время невыносимо сложной? Сложной, как и он сам.
Но ты любишь и эти сложности. Ведь это и есть настоящее чувство. Испытав его однажды, ты станешь зависим и излечишься только тогда, когда сердце перестанет биться.
Это и есть самое страшное, когда твоя жизнь полностью зависит от другого человека. Если с ним что-то случиться…
Я до боли закусила губу и сделала несколько глубоких вдохов. Антон сказал, что я могу не волноваться. А значит, я не буду волноваться. Я буду слепо следовать за ним, пока он ведет меня, даже если эта дорога ведет к самому краю бездны. Если придется прыгать, то мы прыгнем вместе.
Затушила окурок и промыла рану на ладони. Ничего серьезного.
Я вышла из кухни и застала Антона сидящего на диване и щелкающего каналы. Красавчик лежал рядом с его ногами на полу. Подошла к дивану и села рядом с Францем, погладила собаку по холке и прижалась к теплому боку мужчины. Почувствовав, как он тут же приобнял меня, я немного отстранилась и поцеловала его в щеку. Тяжело вздохнула и положила голову ему на плечо.
— Нам нужно купить новую посуду. Старая… м-м-м… больше не пригодна.
Сказала и почувствовала, как щеки начали гореть. Мне стало стыдно за свою глупую выходку.
— Купим, — я услышала усмешку в его голосе, но не стала цепляться. Еще раз глубоко вздохнула и перевела взгляд на телевизор.
*
С самого утра у меня все валилось из рук. И дело даже не в том, что нам с Антоном пришлось полночи убирать весь тот погром, который я устроила. Дело в том, что Франц был настолько расслаблен, казалось, что его абсолютно никак не заботит вся эта ситуация. Он был спокоен, шутил надо мной и, вообще, пребывал в приподнятом расположении духа.
Но на меня его веселье не распространялось. Я то и дело вздрагивала от каждого шума или шороха. Внутри было очень не спокойно. Я просто не могла расслабиться. Наша маленькая и уютная квартирка больше не казалась мне безопасной. Постоянно думалось, что мы не одни.
Антон, видя мое взвинченное состояние, практически приказал успокоиться. Я старалась сделать это. Правда. Он сказал, что завтра все закончится… Дождаться бы и встретить это завтра.
