— Ой, заткнись нахрен, Фэйлин, — с отвращением сказала Камилла.
— Эй! — Прогремел Тэйлор. — Не разговаривай с ней так. Никогда.
— Тогда она должна следить за своим тоном, — сказал Трентон.
— Она моя жена ! — Сказал Тэйлор. — Никто не будет так с ней говорить.
— Разве ты не орал на Кэми вчера за то же самое? — Спросила Фэйлин. — За то, что она хранила секреты? Теперь ты обвиняешь Лииз, когда она сидит здесь и просто пытается оплакать своего мужа? Лииз ничего тебе не должна, Трент.
— Она должна мне правду! — Закричал он.
Джим все еще листал каталог, стараясь не обращать внимание на то, что его семья разваливалась по частям в шаге от него. Это было слишком для него, и это было слишком для Лииз, которая не могла найти то ли слов, то ли силу, чтобы остановить их.
— Ты закончил? — Спросил Трэвис.
Открылась входная дверь, и мальчики Шепли пронеслись по коридору к лестнице, на ходу помахав нам.
В комнату зашла Шепли с Америкой и замерли, заметив, как все стоят, а я подпираю стену.
— Что происходит? — Спросил Шепли, по очереди смотря на всех.
— Почему бы вам не спросить Трэвиса? — Сказал Трентон, махнув рукой в его сторону.
Шепли будто бы нехотя посмотрел на Трэвиса.
— Что происходит?
Трэвис вздохнул, немного расслабляясь.
— У Трентона была одна из его фирменных вспышек. — Трентон выстрелил взглядом в Трэвиса, и тот пожал плечами. — Ты сказал ему спросить меня.
Америка подошла к столу и выдвинула стул, равнодушная к тому, что вот-вот должна была разразиться война.
— Из-за чего на этот раз? Он опять злится на Кэми?
Камилла сузила глаза:
— Серьезно?
— Серьезно, — ответила Америка, копируя ее мимику.
— Я не пыталась кого-либо ранить, — закипела Камилла. — И если каждый из вас будет судить меня за то, что я знала все с самого начала, ничего не изменится. Ни черта не изменится! Так что хватит уже. Я уважала желания Томаса. Это все.
— Америка не это имела в виду, Кэми, — сказал Шепли.
— Нет, именно это, — невозмутимо ответила Америка.
— Мерик, — упрекнул ее Шепли.
Америка закатила глаза и села.
— Пять человек лгали нам об опасности, в которой находилась вся наша семья. Томас, Лииз, Трэвис, Эбби и Кэми. — Она посмотрела на Камиллу. — Так что не пытайся отмазаться от вины, Кэми. Просто потому, что твой муж злится, и ты хочешь быть на его стороне, не значит, что это неправда.
Щеки Камиллы покраснели, а глаза заслезились.
— Я не добровольно в это ввязалась.
— И все же у тебя был выбор.
Лииз, наконец, заговорила.
— Эбби знала только потому, что я ей рассказала. И я попросила ее сохранить в тайне все, что она узнала.
Трэвис удивленно уставился на Лииз.
— Ты рассказала ей?
Прошло несколько секунд, прежде чем Лииз осмелилась взглянуть в глаза Трэвису.
— Много лет назад.
Его плечи поникли.
— То есть, каждый раз, когда я уезжал из города и прямо в лицо лгал ей о том, куда собирался, она... Она все знала?
— Ей было тяжело, — сказала Лииз. — Она была уверена, что у тебя роман. Она знала, что ты врешь, но просто не знала, о чем. Рассказав ей, я спасла ваш брак.
— Тогда почему не сказала мне? — Задергался Трэвис. — Почему позволила мне продолжать ей лгать?
— Если бы ты рассказал ей, то ФБР аннулировало сделку. Для того, чтобы она узнала правду, нужно было серьезное основание. Информации, которую она собрала для тебя на Мика, было более чем достаточно, да и в бюро знают, что Эбби невероятно умна.
— Хватит фактов, Лииз. — Он закрыл глаза и покачал головой, потирая затылок. — Сегодня ее выписывают из больницы. Мне нужно вернуться туда.
Близнецы сели на свои места, перешептываясь о том, как изменилась ситуация. Они тоже лгали, и много лет из-за этого мучились, но из-за выплывшего наружу секрета Томаса и Трэвиса они неожиданно легко отделались.
Все это напомнило мне о том, как однажды Финли улизнула из дома, стащив машину наших родителей. У нее не было никаких определенных планов: ей просто хотелось, чтобы ее хотя бы раз заметили вместо того, чтобы разбираться с проблемами, которые создавала я, чтобы привлечь внимание. Когда они поняли, что она сделала, то не рассердились на нее — были слишком заняты, нанимая для меня адвоката, чтобы вытащить из неприятностей за то, что я подожгла загородный дом партнера отца. Ее даже не наказали: благодаря мне, все, что было не таким серьезным, как поджог, казалось им мелочью.
Трентон заметил, что близнецы отвлеклись, и воспользовался возможностью, бросившись на Трэвиса и прижав его к стене. За несколько секунд до этого Лииз вскочила и потянула в противоположный угол Джима с мистером Бейрдом. У нее была быстрая реакция — именно такая, какая, по моим представлениям, должны была быть у агента ФБР. В комнату ворвались другие агенты, но Трэвис рукой приказал им не вмешиваться.
Лицо Трентона было мокрым от слез.
— Зачем тебе понадобилось убивать этого Бенни, Трэвис? Почему ты не остался рядом с Томасом и не защищал его, раз знал, что он в опасности?
— Я не знал, Трент, — ответил Трэвис, глядя в глаза своему брату. — Я не знал. Но даже если бы знал, я бы остался здесь, чтобы защитить свою семью.
Трентон схватил Трэвиса за воротник и толкнул к стене. Трэвис даже не пытался сопротивляться, и я задалась вопросом, почему.
— Он был твоей семьей. Он помог вырастить тебя, Трэвис. А ты просто оставил его справляться с этим в одиночку?
— Мне жаль, — искренне сказал Трэвис. — Мне так чертовски жаль, Трент. Ты понятия не имеешь, насколько плохо я чувствую себя из-за всего этого, или насколько хуже буду чувствовать себя потом, когда... Это несправедливо. Может, мне следует быть на его месте.
Шепли похлопал его по спине.
— Это мог быть ты. Могла быть Эбби, или, может, Джеймс, Джесс, Эзра или Мерик. И мы бы никогда не знали, что это произойдет.
Тайлер с растерянным выражением лица потер подбородок.
— Что ты хочешь сказать, Шеп? То, что случилось с Томасом, удача для нас?
— Конечно, нет, — ответил Шепли.
— Он говорит, что то, что произошло с Томасом, не должно было стать для нас предупреждением, — сказал Трентон. — Нас всех должны были предупредить, когда Трэвиса внедрили в чертову мафию как шпиона.
Тайлер сморщил нос.
— И ты собираешь обвинять в этом Трэвиса? Он об этом не просил. Он просто играет теми картами, что у него есть, чувак. Так что думай, прежде чем говорить вещи, о которых потом будешь сожалеть
— Он не будет жалеть о том, что задавал вопросы. — Сказал Шепли. — Если бы мы задали их много лет назад, может, сейчас никто не планировал бы похороны.
