Лон молила об одном — чтобы чудо этого мгновения продолжалось вечно. Солнце вдруг взметнулось над морем и стало быстро подниматься, заливая мир ослепительным светом.
— А не сходить ли тебе за кофе для меня?
Руки Квика обхватили ее. Лон прижалась к нему, а он протер глаза и улыбнулся.
— Хорошо спала?
Она кивнула головой и, свернувшись калачиком, еще тесней прижалась к любимому. Квик погладил ее волосы, тихо разжал ее руки, встал и по-кошачьи потянулся.
— Вот здорово! Пошли!
Он потянул ее, помогая подняться на ноги. Девушка запротестовала:
— Подожди, я ведь голая…
— Ну и что? А я что, одет?
Держась за руки, они побежали к морю.
* * *
Увидев огромный торт, который слуга в белых перчатках торжественно водрузил на стол, Пегги поняла, что ужин подходит к концу. Вино показалось ей подозрительным, поэтому она ограничилась глотком воды, чтобы запить селедку, которую якобы попробовала, едва прикоснувшись к ней кончиком вилки. Что значила эта жалкая земная пища, когда она была все еще ослеплена сумасбродным подарком Арчи! Вернуться бы поскорее домой и насладиться сполна. Обо всем, что ее волновало, Пегги могла говорить без утайки лишь со своей собакой и своими камешками. А что касается предложения Арчи, то он должен будет оговорить с предельной ясностью все финансовые детали их брачного контракта. Но это может подождать…
— Не хотите ли кусочек торта? — спросил Арчи. — Моя Урсула специально испекла его для вас.
Пегги еще раз взглянула на торт и подумала, что эта женщина, должно быть, здорово ее ненавидит.
— Не хотите ли перейти в библиотеку выпить кофе с ликером?
Под «ликерами» Арчибальд подразумевал самые разнообразные алкогольные напитки, которые он хранил для почетных гостей.
Они поднялись из-за стола. Пегги оперлась на галантно предложенную ей руку.
— Есть две… возможно, три вещи, которыми мы могли бы сегодня вместе заняться.
— Какие?
— Сначала поговорим. А потом я вам кое-что покажу. Впрочем, как вам будет угодно.
— Тогда поговорим.
Они уселись друг против друга в кресла, разделенные низким столиком. Арчи немного помялся, но Пегги ободрила его нежным взглядом.
— Знаете, Пегги, я хотел попросить вас об одном одолжении. Прошу выслушать меня до конца не прерывая. Обещаете?
— Ну конечно.
— Я вел себя с вами очень странно. Хотел просить вашей руки, а наговорил глупостей.
На секунду Пегги испугалась, что он передумал, но послушно осталась сидеть, стыдливо опустив глаза, так, как это делают юные девушки.
— Вы, должно быть, решили, что я впадаю в маразм. — Пегги здесь позволила себе легкий протестующий жест. — Видите ли, мы знакомы уже полгода. А в моем возрасте время идет в два раза быстрее именно потому, что дни мои сочтены.
Самая настоящая слеза скатилась с ресниц правого глаза Пегги. Этот глаз никогда ее не подводил: слеза появлялась всегда в самую нужную минуту. К сожалению, она ничего не могла поделать с левым, никакие усилия не помогали: не удавалось заставить его заплакать — и все! Впрочем, по-настоящему она плакать не умела — ни от счастья, ни от горя, ни из сочувствия к кому бы то ни было.
Несмотря на старческую дальнозоркость, Арчибальд увидел, как стекает эта слеза, и деликатно вытер щеку Пегги шелковым платочком.
— Не плачьте! Я не хотел вас расстраивать! Извините, ради Бога!
Из-за него никто не плакал, кроме его матери. Да и она пролила слезу, но не от радости, а от гнева, когда он семьдесят пять лет назад сначала сбежал из дому, а потом вернулся. Мать привыкла к мысли, что его нет, и разозлилась, когда сын появился.
— Ничего, ничего. — Пегги искусно изобразила стыдливое волнение.
— Простите меня! Но надо, чтобы вы знали. Конечно, я выгляжу моложе, но мне скоро исполнится девяносто лет. — Арчибальд замолчал, словно признание, которое он ей сделал, вернулось к нему бумерангом, нанося удар.
У Пегги хватило такта сделать большие глаза.
— Я бы дала вам не больше шестидесяти.
— Ну, ну, дорогая, кого вы хотите провести? А теперь главное. Если вы согласитесь провести со мной последние дни, которые мне суждено прожить, я сделаю вас единственной наследницей всего, чем владею.
Пегги затихла, размышляя о том, кому из адвокатов следует доверить составление их брачного контракта. Арчибальд, приняв ее молчание за колебание, посчитал необходимым уточнить:
— А владею я многим!
Пегги встала.
— Теперь моя очередь смущаться и бессвязно говорить. Не из-за ваших чувств ко мне, они, конечно, трогательны, а из-за предложения, высказанного в такой форме.
Она перевела на него напряженный взгляд, и Найт еще раз увидел чудо: снова огромная слеза скатилась по щеке Пегги.
— Арчибальд, я прошу вас быть искренним, потому что мой вопрос затрагивает наши будущие отношения. Вы считаете меня продажной?
Арчи не сводил с нее глаз. Он испытывал нечто вроде непонятного головокружения, которое заставляло его вот уже несколько часов думать о том, что говорил он сам, а главное — о ней, о ее словах. Ему было отлично известно, что Пегги растратила не одно огромное состояние. Из головы не выходили слова Урсулы: «Вдова? Она приносит несчастья!»
— Ответьте мне, — настаивала Пегги.
Его взгляд остановился на слезе, которая, казалось, с каждой секундой увеличивалась.
Пегги подошла к нему, взяла его руку в свои и поцеловала ее.
— Спасибо, спасибо, дорогой Арчибальд. — Она не сомневалась, что старик долго не протянет, это биологически невозможно. Полгода, ну, может, год-два от силы. А ей надолго хватит унаследованного состояния. — Ваше предложение взволновало меня. Вы заставляете меня трепетать. Мысли путаются в голове. Я с трудом представляю, где нахожусь. Дайте мне время подумать.
— Не торопитесь! Недели на размышление вам достаточно?
— Недели?!
— В моем возрасте это очень много. Времени, чтобы ждать, увы, так мало. Неделя…
В том, как Найт произнес это слово «неделя», Пегги почувствовала не только просьбу, но и властное распоряжение. Что ж, она успеет содрать с Джереми два миллиона, а после скажет «да» Арчибальду. Выигрыш в обоих случаях обеспечен.
— Согласна. Пусть будет неделя.
Арчи, улыбаясь, взял ее за руку.
— А сейчас я кое-что вам покажу. Это «кое-что» вскоре будет принадлежать вам!
Сгорая от любопытства, Пегги поспешила за ним в холл. Они прошли по длинному коридору в другое крыло дома. Арчи вытянул связку ключей и открыл первую бронированную дверь, которая выходила на лестницу, ведущую в огромный подвал с низкими сводами. Носком ноги Найт слегка прикоснулся к невидимой кнопке у основания стены.
