привычный способ помощи, что Женька даже растерялась, не понимая, чем еще, кроме объятий, она может сейчас облегчить его состояние.
– Что случилось, Сань? – тихо спросила она.
Как же она сразу не поняла, что не стал бы Саня, если они договорились больше не видеться, без серьезной причины приезжать к ней домой и торчать тут в ожидании ее фиг знает сколько часов. Женя была готова ко всему, в том числе к самому страшному: что его уволили, что он сильно заболел, что у него (не дай Бог!) кто-то умер….
Но она точно не была готова к тому, что Саня посмотрит на нее больными злыми глазами и сквозь зубы выговорит:
– Замуж за меня выйдешь?
– Ты головой что ли ударился? – ошарашенно выговорила Женя и все же подошла и потрогала его лоб. Лоб был прохладный, обычный. Температуры под сорок не наблюдалось, почему же тогда Саня несет какой-то бред?
Он схватил ее за запястья и сильно сжал, притягивая к себе. Женька аж зашипела. Хватка тут же ослабла, но совсем руки Саня не убрал.
– Ты же хотела за меня замуж, – раздраженно сказал он. – Я зову. Пошли.
– В смысле?
– Ну если это единственное условие, на котором ты согласна остаться в моей жизни, то пофиг. Пусть будет брак. Я не против.
Женьку как будто ударили под дых. Интересно, кому-то еще так унизительно делали предложение, или она одна такая везучая?
– Я против, – четко и раздельно выговорила она, борясь с желанием плюнуть драгоценному другу в лицо. – Ты меня сейчас купить пытаешься что ли? За штамп в паспорте? Ты совсем охуел?
– Мне плохо без тебя! – яростно выдохнул Саня. – Я слишком привык, что ты у меня есть. Что ты пишешь, звонишь, приезжаешь. Что ты рядом. Вернись, а? Пожалуйста! На любых условиях. Скажешь жениться – я женюсь. Похуй.
«Привык» – это слово прилетело в Женьку словно метко брошенный камень, одним ударом разбивший длинную зеркальную галерею. Стеклянная крошка брызнула во все стороны, а острые осколки все сыпались и сыпались, распарывая душу в кровь и оставляя за собой алые росчерки. Господи, а она-то до этого думала, что знает о боли все. Как же она ошибалась.
Саня к ней просто привык. Как к старому телефону, как к удобным кроссовкам, как к любимому дивану. И чтобы не отказываться от этой приятной привычки, готов жениться. Какая же он эгоистичная сука, оказывается! Мудак в квадрате и в кубе!
– И как ты себе это представляешь? – Женя рассмеялась ему в лицо страшным, безумным смехом. – Ты даже спать со мной не мог рядом, уходил к себе. А тут жить вместе придется, бытовухой заниматься, трахаться со мной все время. Не надоест?
– Женя…
Она извернулась, пнула его в колено и, когда он охнул, от неожиданности выпустив ее запястья, отбежала в сторону. И уже оттуда, тяжело дыша и дурея от дичайшей ненависти, которая скручивала все внутренности, выплюнула:
– На любых условиях, говоришь?
– Да, – подтвердил Саня, непривычно бледный и растерянный.
– У меня всего одно условие, и оно тебе не по карману. Я буду только с тем, кто меня любит. Любит как женщину, а не как удобного друга, всегда готового подставить плечо и которого к тому же не противно трахать.
– Жень, да я совсем не то…
– Заткнись, – заорала она. – Заткнись, ради Бога! Еще одно слово, и я вцеплюсь тебе в рожу, честное слово.
Саня стоял и смотрел на нее темными, абсолютно бездонными и непроницаемыми глазами, похожими на два провала. На две Черных дыры, внутри которых только ледяной космос и смерть.
– А этот тебя любит? – наконец неживым голосом спросил он, наплевав на ее просьбу молчать.
– По крайней мере пытается. И я для него женщина, а не товарищ женского пола, – сухо ответила Женя, умолчав о природе своих отношений с Димой.
– Рад. За тебя. – тяжело уронил он, а потом вдруг невесело хмыкнул: – Быстро ты нашла мне замену. Я ж говорил, что у тебя ко мне просто влюбленность и что это пройдет.
Сука.
Жене хотелось выть и кататься по земле.
Она долгих три недели по кирпичику восстанавливала себя из руин, а этот мудак пришел и снова разрушил все до основания. Просто потому, что он, видите ли, привык к ней!
Женя опустилась на скамейку и прижала ладони к лицу. Слез не было, хотя под веками невыносимо жгло.
– Саня, я тебя часто о чем-то прошу? – глухо спросила она, уткнувшись в ладони. Смотреть на него было выше ее сил.
– Почти никогда.
– Так вот сейчас попрошу. Пожалуйста, умоляю тебя, заклинаю: уйди из моей жизни. Свали раз и навсегда. Ты не можешь дать то, что мне надо. Ты даже, блядь, не понимаешь, что мне надо. Иначе бы не пришел сегодня. Ради всей нашей бывшей дружбы, ради всего хорошего, что было… оставь меня в покое!
И тут она все же заплакала, чувствуя, как горячие капли просачиваются сквозь сплетенные пальцы и падают на платье, превращаясь в мокрые пятна.
Когда Женя немного успокоилась и отняла руки от лица, рядом с ней уже никого не было.
Глава 21.
– Ты не пьянеешь, – обиженно заметил Игорь, глядя на то, как Саня наливает себе еще одну рюмку. – И просто зря переводишь мой дорогой коньяк.
– Я тебе еще куплю.
– Мозги себе купи. И обратный билет в Москву. Мне на работу завтра вообще-то.
– Возьми отгул. Я вот взял.
– Бро, я не могу с тобой пить третий день подряд. У меня печень не казенная.
– Значит, буду пить один, – равнодушно сказал Саня и потянулся за долькой лимона.
– Может, поговорим? – осторожно предложил Игорь.
– А что тут говорить? – буркнул он. – Жизнь – полное говно, вот и все.
– Так, блядь, – не выдержал Игорь. – Заебал.
Он вырвал у него из рук рюмку. Янтарная, остро пахнущая жидкость плеснула на стол
