дело в них, – загадочно ответила Карина.
Ей не хотелось мусолить прошлое, опять раскрывать больные раны, терзать собственное сердце и пытать душу. Она стыдилась правды, да и объяснить ее толком бы не смогла, как ей казалось. Потому предпочитала никогда об этом не думать. Но Трунов заставлял, постоянно о себе напоминая. «Вдруг, действительно, раскаивается и… любит?» – на долю секунды возникала надежда, но девушка тут же присыпала ее убеждением, что люди не меняются. И такие, как Трунов, второго шанса не заслуживают, а Зайкин не заслуживает даже первого.
На следующей лекции она вдруг опомнилась, что Зайкин знает ее самый страшный секрет, и при этом его не выдал, хотя поиздеваться мог бы от души. Над ней бы тогда весь курс смеялся, и не только. Он запросто мог всем разослать ссылку на ее аккаунт после того, как получил свою плату. Но ничего не произошло. Никто не косился, не шептался за спиной. Все, как обычно, не обращали на нее внимания. Зайкин сдержал обещание. Значит, к чему-то он все-таки относился серьезно.
Карина посмотрела в сторону первой парты. Парень старательно записывал нудные предложения лектора желтой ручкой. На предплечье при каждом нажатии проступали жилки и косточки. Лицо не лыбилось. Кудряшки спадали на лоб, приходилось их периодически откидывать. Галстук в форме вафельного рожка с вытянувшимся до самой шеи шоколадным мороженым он перебросил на спину, чтобы не мешал. Она при каждом внимательном взгляде убеждалась: «Ну, ребенок же». Казалось, он и на Трунова напарывался бесстрашно только потому, что еще не знал, какой бывает боль от сильного удара, совсем как мальчишка, прыгающий по заборам и крышам без боязни упасть, потому что еще не падал.
Почувствовав ее взгляд, Зайкин обернулся и улыбнулся. Следом прилетело сообщение в мессенджере. Она никогда не заходила в сам диалог с ним, но читала всплывающие уведомления. Парень это давно понял, потому писал всегда коротко во множество строк. Многие сообщения она пропускала, когда была занята и не видела перед собой телефон, и потом не перечитывала. Все, что он мог ей написать, казалось априори неважным.
«Влюбилась?» – ухмыльнулся смайлик вместо Зайкина.
Он опять повернулся увидеть реакцию. Взглядом она дала понять, что шутка не удалась. В ответ пришло короткое «Жаль», а еще через пару секунд:
«Я просто проверяю
Периодически
Вдруг».
Карина хмыкнула и демонстративно перевернула телефон экраном вниз. Зайкин больше на нее не смотрел и не писал.
Остальные две пары она просидела тенью. Читала новости в телефоне, на вопросы подруги отвечала односложно, на Зайкина не реагировала. Но он сам ее не трогал, всегда чутко улавливая настроение девушки, в котором приставать к ней было опасно. Она благодарила его за это, одновременно поражаясь странному сочетанию в нем упорной навязчивости и уместной деликатности. Внимания ему всегда хватало от других. Или точнее не хватало, потому он его притягивал, буквально требовал, и все охотно ему внимали, слушали дурацкие истории, порой невообразимые, порой странные, порой невеселые. Настена, заскучав с Кариной, тоже отправилась к компании, встав поближе к Варданяну. Тот сразу заулыбался и уступил ей место перед собой, чтобы среди высоких парней девушка хорошо видела главного рассказчика.
До метро подруги отправились вместе. Карина, выйдя на крыльцо, посмотрела в небо, пока Настена застегивала плащ на выходе. Невысоко плавали тучи, серо-белые, не грозные, но затеняющие солнце. Асфальт еще не высох. И пахло сыростью. Она не заметила, пока была внутри, но, видимо, прошел дождь. Стало прохладнее, чем утром. Девушка закрыла куртку на молнию до самого горла и потуже обвязала шарф. Зябкие мурашки все равно пробежали по телу.
– Артур пригласил на их матч с архитектурным универом в четверг, – выбежала Настена, распахнув дверь настежь. – Ты не хочешь посмотреть? На Трунова своего?
На фамилии подруга сделала особенный акцент, игривый, заманчивый, который Карине не понравился. Свое недовольство она выразила суровым взглядом и каменным лицом, но ответила спокойно:
– У меня планы.
В четверг она работала в студии. Даже если бы хотела, не смогла. Трунов точно не стоил пропуска работы.
* * *
Карина сидела в почетном втором ряду. Первый занимали запасные игроки и тренеры. Рядом с ней болели Надя, Лена и Гена. Болельщиков, друзей и близких обеих команд, набралось на целый зал. Группы поддержки скандировали речевки, остальные хлопали и выкрикивали междометия одобрения. На кону стоял выход в финал межвузовского чемпионата.
Заканчивалась четвертая партия. Одно очко решило бы исход игры. Команде противников не хватало одного удара мяча в пол, чтобы нарастить преимущество в два очка для победы в партии и сравнить счет матча 2:2. Они не сдавались. Все уже устали и были на взводе. Но атмосфера в зале бодрила и самих зрителей, и игроков, и организаторов.
Влад выглядел максимально сосредоточенным на мяче. Пот блестел на лбу. Отросшие волосы приходилось постоянно отмахивать в сторону. Даже, когда мяч летал над полем противника, его мышцы рефлекторно напрягались, жилки натягивались, а глаза молниеносно бегали. Все тело готовилось к атаке.
Карине передавалось общее волнение. Она наклонилась, положив руки на колени, и сцепила пальцы, чтобы меньше нервничать и ерзать. Следила за парнем, как он за мячом. Друзья рядом кричали в поддержку команды. Тренер ходил взад-вперед, потирая затылок.
Мяч перелетел через сетку. Игрок на четвертой позиции отбросил его в сторону Влада. Он кинулся вперед, чтобы отбить мяч в прыжке. Взгляды всех приковались к его напряженной фигуре. Одна нога оторвалась от гладкой поверхности, рука уже потянулась к мячу, но вторая стопа поскользнулась, и парень рухнул на пол, а мяч улетел в аут. Половина зала резко поднялась и медленно осела. Вторая половина возликовала. Промах означал, что будет пятая, решающая, партия. Карина широко раскрыла рот, испугавшись, и тут же накрыла его ладонью.
Парень почти сразу вскочил на ноги и растерянно оглядел сокомандников. Те стояли на местах и разводили руками, морщась от досады. Тренер сокрушался, крича что-то неразборчивое под гам болельщиков противной стороны.
Когда объявили перерыв, девушка подбежала к площадке. Влад вместе с другими шагал с опущенной головой, стискивая пальцами подбородок, к тренеру. Она ждала в стороне, слушая, как тот ругается. Мужчина натурально взбесился, схватил парня за шею, что-то проговорил ему лоб в лоб, потом перешел на остальных. Только волосатая рука его отпустила, парень отшагнул назад и вскинул голову. Озираясь, зацепился глазами за лицо Карины. Она ему улыбнулась и помахала. Влад тяжко вздохнул. Во взгляде читалось поражение и огорчение.
– Надо же так лохануться, – сказал он подавленно, подбежав к девушке.
Она прижала его
