у тебя снова он, в острой форме. Я назначу антибиотики и поливитамины. Также нужно будет соблюдать диету. Ничего острого, солёного, жареного. Больше питья.
– А… я же смогу лечиться дома?
– Можно и дома, только при условии соблюдения постельного режима и всех моих рекомендаций. Но я бы, конечно, лучше оставил тебя у нас, хотя бы на неделю. Так надёжнее. Из практики могу сказать, что находясь дома, даже самые ответственные пациенты никогда не соблюдают всех рекомендаций врача. А острый пиелонефрит нужно обязательно долечивать, иначе он может перейти в хроническую форму.
– Я даже не знаю… – теряюсь я. – Наверное, я бы лучше все-таки полечилась дома…
Илья Сергеевич хмурится. Я смотрю на него снизу вверх, испытывая неловкость за свой отказ. Все-таки он врач, владелец клиники, уважаемый человек. В нём чувствуется авторитет, незаурядный интеллект, уверенность в своих словах и выводах. Этот мужчина наверняка знает, о чем говорит, и ждёт, что к его мнению прислушаются. А я сходу отвергла его совет.
Но что я могу с этим поделать, медицинский центр Никитина мне не по карману. А просить деньги у Кости я точно не буду. Хотя он наверняка и без моей просьбы оплатит всё сам, но мне это не нравится. Чем больше Костя тратится на меня, тем больше я чувствую наше с ним неравенство. Наверное, всему виной мои отношения с Игорем, мне страшно не хочется повторения истории. Даже в самых несущественных мелочах.
– Может быть, обсудишь это с Костей? – предлагает Илья Сергеевич, будто услышав мои мысли.
Я вспыхиваю ещё сильнее и отрицательно кручу головой.
– Нет. Я лучше поеду домой. Обещаю, что буду строго соблюдать все ваши рекомендации. Честное слово.
– А если я назначу внутримышечные уколы, у тебя дома есть человек, который сможет их поставить?
– Я сама смогу! – выпаливаю я.
Вообще-то самой себе ставить уколы я пока ещё ни разу не пробовала, но всегда делала это для мамы. Она хвалила, говорила, что я лучше любой медсестры. Уверена, что и себе смогу. Что там сложного?
– Похвально, – одобряет Илья Сергеевич. – Что ж, дело твоё. Тогда дождись выписки. Скоро тебе принесут завтрак, поёшь, отдохни немного. Я подойду позже.
– Спасибо! А… – Я нерешительно замираю на полуслове, вспомнив о важном насущном вопросе.
– Что такое?
– У вас есть тут аптека?
– Скажи, какие препараты тебе нужны, и я всё принесу, – великодушно предлагает Илья Сергеевич.
Я снова краснею с ног до головы, как синьор Помидор. Если бы доктор Никитин не был Костиным другом или я хотя бы об этом не знала, наверное, было бы проще говорить с ним о таких вещах. Но я знаю, и язык не поворачивается.
– Нет, спасибо. Это… личное. Мне бы все-таки как-нибудь самой попасть в аптеку.
Ох, в груди всё так и горит от неловкости. Прячу глаза. Кажется, проницательный доктор всё понял.
– Можешь спуститься на первый этаж, аптека справа от центрального входа.
– Спасибо, – сконфуженно благодарю я.
Илья Сергеевич кивает и вскоре оставляет меня одну. Я сползаю с постели, чувствуя ломоту в мышцах по всему телу, как после хорошей тренировки в спортзале. Между ног всё тянет и ноет, напоминая о ночных событиях. Дух захватывает от одних только воспоминаний…
Надо срочно принять контрацептив. Хоть риск беременности и минимален, но лучше перестраховаться.
Иду к шкафу, накидываю на плечи пальто. К счастью, вчера, когда Костя, забирал меня из дома, мама догадалась сунуть ему мои вещи. Точнее, только обувь, верхнюю одежду и телефон, но и за это ей огромное спасибо. В кармане пальто есть немного налички, этого должно хватить на таблетки.
Приносят чудесный завтрак, я с аппетитом ем, после чего тороплюсь спуститься на первый этаж в аптеку. Объясняю миловидной девушке на кассе, что мне нужно, и она любезно предлагает несколько вариантов, из которых я выбираю самый простой. Чтобы один раз проглотить пилюлю и забыть о проблеме навсегда.
Я впервые в жизни собираюсь сделать это и немного волнуюсь. Особенно вспомнив Костины слова о том, что такой препарат может мне навредить. Да, может, наверное. Но лучше об этом не думать. Мои подруги из прошлой жизни не раз пили похожие таблетки, и ничего. Со мной тоже будет всё в порядке. В конце концов, у абсолютно всех лекарств есть побочка, но это же не останавливает меня, к примеру, от приёма тех же антибиотиков? Как бы сильно я ни млела от Кости, ребёнка нам заводить ещё рано. Нет, нет и нет.
Стоит представить, что принесу малыша в мамину квартиру, так и бросает сразу в холодный пот. Пылища от кучи старых вещей, которые мама ни за что не позволит мне выбросить, вечная земля на полу от её рассады, пьяный отец, его маты, запах лекарств, мамины жалобы на судьбу… Нет, я не хочу, чтобы мой ребёнок, если он у меня когда-нибудь появится, рос в таком месте. Пока у меня не будет для него хороших условий, ни за что не рожу.
Возвращаюсь в палату, скидываю пальто, присаживаюсь за стол. Распечатываю маленькую коробочку, вытягиваю из неё блистер с одной-единственной таблеткой. С любопытством разглядываю – ещё никогда таких не видела. Разворачиваю и внимательно читаю инструкцию. Ой-ёй, лучше не читать.
Наливаю себе стакан воды из диспенсера и уже собираюсь выковыривать таблетку из упаковки, как дверь палаты без стука распахивается. На пороге появляется Константин.
Слишком поздно спохватившись, убираю руку с блистером за спину, одновременно пытаясь загородить собой валяющиеся на столе коробку и инструкцию.
Улыбаясь одними губами, Костя сужает глаза и кивает мне за спину.
– Что там у тебя?
– Да так, ничего особенного, – кокетливо пожимаю я плечом, а у самой сердце бьется как бешеное, будто у самой настоящей преступницы. – Не думала, что ты так рано закончишь свои дела.
– Я очень торопился.
– Соскучился?
– Очень.
Костя неспешно шагает ко мне навстречу, очень пристально глядя в глаза, а у меня внутри нарастает настоящая паника. Понятия не имею, куда деть контрацептив. Карманов в пижаме у меня нет.
– Может, сходишь помоешь руки? – пытаясь изобразить на лице непринужденную улыбку, нервно предлагаю я.
Но мой мужчина только ухмыляется на это и отрицательно качает головой. Подходит вплотную, кладёт руки на талию и очень нежно целует в щеку, едва касаясь её губами.
Моё бедное сердце окончательно сходит с ума, а по коже бегут мурашки.
Его губы сводят меня с ума. Не знаю, как ему это удаётся. Он ведь не делает ничего особенного. Просто касается нежно,
