ты теперь всё будешь за меня решать?
– Конечно, нет. Только в вопросах, касающихся твоего здоровья и безопасности.
– Это какой-то беспредел, Костя, – недоумённо качаю я головой.
– Почему беспредел? Я просто хочу заботиться о тебе. Разве это плохо?
– Против моей воли – плохо.
– Разве ты не хочешь, чтобы я о тебе заботился?
Это мне нечем крыть, и я растерянно замолкаю. Конечно, хочу. Но у нас ведь ещё не те отношения. Или уже те? Чёрт, кажется, я совсем запуталась…
– Я и сама могу о себе позаботиться, – упрямо задираю я нос.
– Я знаю. Все мы можем. Ты скажи, хочешь ли этого от меня или нет? Только будь честна со мной и с собой.
Я снова тяжело вздыхаю и утыкаюсь лбом в Костино плечо.
– Да, наверное, хочу…
Шумно втягивая носом воздух, Костя сжимает меня в объятиях до хруста костей.
– Ну и всё тогда, вопрос закрыт.
Костя
Не знаю, что на меня нашло. Какой черт вообще дёрнул меня ставить Тае такой дебильный ультиматум? Откуда взялась эта уверенность, что она выберет первый вариант? Видимо, мои мозги окончательно поплыли. Теперь злость уже отступила, но в теле до сих пор таится паршивая слабость от мысли, что я мог потерять своего с таким трудом заполученного светлячка.
Мужик должен держать слово, иначе он не мужик. Эта идея с младенчества настолько глубоко въелась мне в подкорку, что вряд ли я бы смог потом перешагнуть через себя и нарушить данное слово. И снова бы только смотрел на малышку Таю издалека или находился бы рядом, но не мог прикоснуться. Одной тупой фразой обрек бы себя на ежедневную персональную пытку. Я так помешался на этой девушке, что о других даже думать не хочу…
Обнимаю её крепче, шумно выдыхаю в мягкие волосы, и постепенно меня отпускает. Всё хорошо. Я отделался лёгким испугом. Светлячок остаётся со мной.
Не знаю, почему перспектива забеременеть настолько пугает малышку, но она все-таки выбрала меня. И пусть надеясь на удачу, но ведь рискнула. Значит, не хочет меня потерять. Черт, никогда бы не подумал, что чьё-то желание оставаться со мной будет вызывать у меня такой щенячий восторг. Кажется, я реально повернулся на этой девушке.
Да что говорить, если я даже о презервативе забыл из-за своего жадного нетерпения, такое со мной вообще впервые в жизни. Рядом с Таей рассудок мне машет ручкой, а его место занимают голые инстинкты. Надо как-то собраться уже, что ли, взять себя в руки. Конечно, перспектива стать отцом в самое ближайшее время меня ничуть не огорчила, даже наоборот, я обрадовался такой возможности. Но светлячок моей радости не разделил.
И молчком, главное, побежала покупать эту дрянь противозачаточную. Не знаю, что больше меня напрягло: то, что она даже не попыталась обсудить проблему, приняла решение, забив на мои слова, будто я для неё пустое место. Или же страх, что по моей милости Тая может заполучить проблемы со здоровьем. Второго я бы себе точно не простил. Особенно учитывая, что именно Таю теперь вижу матерью своих будущих детей. Только её. Если, конечно, малышка на это когда-нибудь согласится. Теперь я уже ни в чем не уверен.
Да, наверное, я не подарок. Но вроде бы и не самый плохой… Почему никто не хочет от меня детей?
В дверь позади нас стучат, вынуждая отойти и разомкнуть объятия, чего мне ужасно не хочется. А вот Тая с радостью отскакивает от меня сразу на добрых пару метров.
В палату входит Илья, держа в руках тонкую папку с бумагами. Жмёт мне руку:
– Привет.
Морда кирпичом, куда деваться. Так меня это бесит. Чёртов моралист. И ведь не знает ни хрена, зачем вообще совать свой нос в чужое дело?
Зато на Таю смотрит с таким теплом, что хочется ему уебать.
– Ну что, ты не передумала? Может, всё-таки полечишься у нас?
– Нет, не передумала, Илья Сергеевич, – скромно отвечает малышка.
– Ну что ж, – вздыхает Никитин, доставая из папки несколько листов, покрытых мелким печатным текстом, – тогда вот держи назначения. Там всё написано, какой препарат в какой дозировке когда принимать. Если будут вопросы, позвонишь. А это твоя диета. Здесь все продукты, которые можно, а здесь – которые нельзя. И еще, до конца лечения соблюдай половой покой. Никакого секса.
Буквально на глазах Тая пунцовеет, согласно качнув головой, а я перевожу взгляд на Илью, силясь понять, он издевается? Или правда нельзя? Ладно, потом погуглим. Если это шутки у него такие, не знаю, что с ним сделаю.
– Ну всё, выздоравливай, – мило улыбается, гаденыш, моему светлячку и поворачивается ко мне: – Костя, можно тебя на минуту?
Выходим из палаты, отходим в конец коридора к окну. Илья опирается плечом на стену и обыденно интересуется:
– Как супруга поживает?
– Понятия не имею, – сухо отвечаю я. – Мы разводимся.
– Ясно. Извини.
– Ничего.
– Слушай, Кость, я все понимаю, но то, что вы с Таей устроили здесь ночью… У меня весь персонал сегодня с утра это обсуждает. Так нельзя.
Черт, а мне казалось, мы почти не шумели. Да уж, неловко вышло… Надеюсь, другие пациенты не разбегутся теперь из-за нас.
– Виноват, Илья, извини, – дружески хлопаю я его по плечу. – Больше не повторится.
– Если у тебя всё серьёзно с Таей, то я очень за вас рад. Она хорошая, милая девушка. Ты только не обижай её.
– Да что ты меня за чудовище какое держишь? – снова начинаю раздражаться я. – С чего вдруг я должен её обижать?
Илья примирительно улыбается:
– Да нет, конечно, не за чудовище. Ты тоже хороший человек, Кость. И друг. Я никогда не забуду то, что ты для меня сделал. Но иногда ты можешь конкретно так перегибать палку, я больше за это переживаю.
– Ты лучше за себя переживай, – с нажимом произношу я, глядя на Илью из-под бровей.
– Ладно, больше я тебе ничего говорить не буду, – сдаётся он.
– Вот и хорошо.
Возвращаюсь в палату к Тае. Малышка уже собралась, стоит у зеркала в обуви и верхней одежде, ждёт меня. Хмурая какая-то. Подхожу, обнимаю её за плечи.
– Всё в порядке?
Кивает.
– Да.
– Поехали?
– Да.
Держу Таю за руку, пока идём по коридорам, спускаемся вниз. Мне не даёт покоя её печальная мордашка. Чувствую за это свою вину. И невольно думаю о том, что сказал Илья.
Да, я знаю, что перегнул. Сам испугался. Сделал выводы, в дальнейшем буду думать, прежде чем что-то ей говорить. Или делать. Черт, я
