— Итак, мы сделали это?
— Мы сделали это, — согласилась я, кивая.
— Ну, сейчас самое время, черт возьми, тебе не кажется? — спросил он, выдергивая носки из моей руки, хватая меня и притягивая ближе. — Так ты мне скажешь или как? Я уже говорил тебе пару раз.
— Откуда ты знаешь, что я это чувствую? — возразила я, слегка приподняв подбородок.
— Ну, видишь ли, — начал он, губы подергивались от сдерживаемой усмешки. — Все начинается с небольшого количества дофамина. Ты увидела меня, ты так разволновалась. Твоему мозгу вроде как понравилось это чувство. Затем мы переходим ко второму этапу. Вот где твоя нервная система начала наполняться адреналином, эпинефрином, норадреналином, накачивая тебя всем тем кайфом, который ты получила, когда ты…
— Ренни, я знаю, что происходит, когда…
— Тише, я даю тебе урок естествознания, — сказал он, когда его пальцы начали скользить вверх по моему бедру. — Тогда ты поняла, что начала испытывать ко мне зависимость. Я знаю, я знаю… От меня трудно избавиться. Тогда, конечно, мы не можем забыть, что твоя мозжечковая миндалина отключается, знаешь ли, потому что ты одержима мной и не хочешь видеть ни одного из моих недостатков. Хитрый маленький ублюдок, который делает тебя действительно неподготовленным к тому, когда я облажаюсь. Но тебя это не волнует, потому что тогда, о, только тогда все дело в гормоне объятий.
— Также известный как окситоцин, — улыбнулась я. Затем моя голова снова ударилась о его плечо, когда его рука скользнула между моих бедер и надавила с идеальным давлением.
— Идеально. В любом случае, я, как правило, стреляю в тебя этим всякий раз, когда довожу тебя до оргазма. Так что, давай просто скажем, — продолжил он, когда его пальцы начали обводить мой клитор, — я планирую продолжать кончать с тобой как можно дольше, пока мы не дойдем до финальной стадии, когда твоя плоть привыкнет ко всему этому дерьму на столько, что ты никогда не захочешь меня бросить. А потом мы будем жить долго и счастливо. Конец.
Я была уверена, что где-то в его аргументах был какой-то изъян, даже со всей правильной наукой, но я вдруг слишком отвлеклась на его пальцы, чтобы обращать на это внимание.
Но я хотела сказать это, прежде чем кончить, и он или я могли бы обвинить все гормоны в том, что я это почувствовала, я повернула голову ему на плечо. — Ренни?
— Да, милая? — спросил он, опустив подбородок и пристально глядя на меня.
— Я люблю тебя.
Эпилог
Ренни — две недели спустя
Она почти переехала в лагерь Приспешников. На самом деле у этой женщины было не так уж много вещей. Я думаю, это из-за того, что она часто проводила время в дороге, а потом ее дом превратился в казарму, где у нее был только маленький шкафчик, чтобы хранить свое дерьмо.
И мой шкаф наполнился всеми ее футболками, майками, спортивными брюками и ботинками. В ящиках моего комода лежали ее лифчики, трусики и носки, в том числе те, которые я ей купил, и которые она надевала первыми каждый раз, когда они вынимались из сушилки.
Для новых щенков, ну, все прошло так, как будто мы поссорились и помирились.
Это было не совсем не правдой.
Но больше не было притворства, больше не было тайной операции по выявлению парней. Они узнали о моих навыках и навыках Мины, и все, казалось, отнеслись к этому с недоверием, понимая, что мы не могли позволить себе впускать в организацию кого-либо, кто не прошел надлежащую проверку.
В целом, они были довольно непринужденной группой.
— Итак, ты много путешествуешь, — заключил Сайрус, когда мы все расслабились в общей комнате.
Расслабились.
Это было то, о чем я почти забыл, что это возможно.
Но дело в том, что после того, как Джейни вышла из себя, а затем ребята отправились на Лонг-Айленд, они проделали хорошую работу по уничтожению империи Абруццо. Они пропустили несколько парней более низкого уровня, которые, вероятно, попытались бы восстать из пепла, но они были далеки от того, чтобы представлять какую-либо угрозу. Кроме того, мы все были вполне уверены, что они получили сообщение держаться подальше от побережья Навесинк.
— Да, по большей части. Здесь не так уж много работы, для которых требуется мой набор навыков, — сказала Мина, сидевшая боком у меня на коленях, моя рука обнимала ее за поясницу.
— А что насчет Ренни? — надавливал он.
— Черт возьми, я не владею ей, чувак, — сказал я, пожимая плечами. — У нее есть работа, которая забирает ее, я буду здесь, когда она вернется.
Ло вошла как раз в это время, с теплым и счастливым лицом.
— Как там ребенок? — спросил Кэш, похлопав себя по ноге, и она без колебаний подошла к нему.
— Пухленький. Мягкий. Зеленоглазый. Шумный, — добавила она, откидываясь на плечо Кэша.
Саммер родила четыре ночи назад, делая это без каких-либо фанфар, фактически никого, не разбудив в комплексе, кроме Мейз, которую она попросила присмотреть за Феррин и Фэллоном, потому что это был ее «третий ребенок, и ей не нужно было, чтобы все беспокоились о ней». К тому времени, как все встали утром, они с Рейном уже приветствовали появление на свет второго сына, Финна.
Когда угроза была нейтрализована, у них было серьезное намерение приветствовать их новое пополнение в своем доме, а не в комплексе. На самом деле Кэш и Ло должны были отвезти Феррин и Фэллона туда на следующее утро и помочь им устроиться.
В этот момент раздался неожиданный, громкий удар в четырех фунтах в парадную дверь, заставивший всех напрячься. Ло и Мина вскочили на ноги, чтобы мы тоже могли, Кэш встал и направился к двери, рука потянулась к поясу джинсов, где он держал пистолет, хотя единственный способ, которым кто-то мог пройти мимо охранников, был, если бы они были одобрены.
Мы все еще никого не ждали.
Кэш подошел и выглянул в окно, застыв на секунду, прежде чем распахнуть дверь.
И там был Волк.
Действительно, это было чудо, что Джейни удалось продержать его в больнице так долго, как она смогла. Особенно когда все анализы пришли к одному и тому же выводу — он был здоров. Помимо значительной потери веса и мышц и сопутствующей этому слабости, он был в отличной форме.
У всех была возможность навестить его в больнице, за исключением новых парней, которые все еще содержались в основном в комплексе, включая Эдисона.
Примерно после четырех ночей, проведенных в наручниках в стеклянной комнате, за которыми последовали дни, когда он комфортно себя чувствовал и временами был полезен в клубе, Рейн приказал снять наручники и сказал, что он может спать с другими кандидатами, если ему так хочется.
Видимо, так он и решил.
— Я решила, что привезу его сюда, — сказала Джейни, качая головой в его сторону. — По крайней мере, у меня есть вы, ребята, чтобы поддержать меня и не дать ему сделать слишком много слишком рано. Он слишком чертовски упрям, чтобы кому-то облегчить жизнь.
— Тоже люблю тебя, женщина, — прорычал он ей, слегка улыбнувшись, когда шел через комнату, выглядя так, словно каждый шаг причинял боль чуть больше, чем следовало. — Привет, Мейз, — сказал он, кивнув каждой из них, когда сел. — Пенни, — добавил он, заметив ее в дверях кухни, где они с Лазом готовили еду для всех.
Его взгляд переместился на Мину, его брови сошлись вместе.
— Мина, — подсказала она, улыбнувшись ему и протянув руку, которую он взял и полностью поглотил своей огромной рукой. — Я…
— Моя, — сказал я, заставляя Волка пристально посмотреть на меня, приподняв темную бровь.
— Как быстро.
— Да, ну, что я могу сказать? Я чертовски неотразим, чувак.
— Удачи с этим, — сказал он Мине, которая улыбнулась ему.
— Мне она понадобится, — согласилась она.
— Так ты Волк, — сказал Эдисон, входя, склонив голову набок.
— Я Волк, — согласился он.
— Эдисон, — сказал он, кивнув Волку.
— Тот самый Эдисон? — спросил Волк, заставляя нас с Миной переглянуться.
