class="p1">Он придвигается ближе и берет ее лицо в свои руки.
— Тесс, послушай…
— Да? — шепчет она, глядя на него расплавленными глазами.
— Тесси, детка, я…
— Ну, привет. Разве мы не рады видеть вас здесь?
У Соломона опускается желудок: его запоздалое признание пошло прахом. Он переключает свое внимание с девушки на руках, на назойливый источник гнусавого голоса.
Черт.
Напротив них стоят Рик и Рони Зубровски, готовые устроить хаос.
***
Тесси прячет ухмылку, глядя на выражение лица Соломона, на то, как в его груди нарастает рык и как он двигает челюстью вперед-назад, пока Рик и Рони следуют за ними к их столику.
— Нам было трудно найти свободный столик. Не возражаете, если мы присоединимся к вам? — Не дожидаясь ответа, Рони с грохотом роняет на стол свою сумочку с блестками.
— Вам пришлось нелегко, — сквозь зубы произносит Соломон, — потому что Тесси все заранее спланировала и заказала столик.
Положив руку на руку Соломона, Тесси изображает безмятежную улыбку, которую она дарит клиентам, когда те просят ее спроектировать погребальные камеры для их питомцев.
— Не стесняйтесь, присоединяйтесь к нам, — предлагает она. — Мы не задержимся надолго.
Нет, если она может помочь.
Она хочет вернуться к тому разговору. Соломон собирался сказать ей что-то важное. Она видела это в его глазах. Он тяжело дышал. Ее большой, крепкий горный мужчина нервничал, и она хочет разобраться в этом. Потому что, возможно, это то, на что она надеется. Может быть, он чувствует то же, что и она.
— Хотите выпить? — спрашивает она у стола. — Мы возьмем напитки, — предлагает она, берет Соломона за бицепс и тащит его к маленькому бару.
— Мы можем уйти, — ворчит он, когда они делают заказ. Его взгляд может поджарить солнце.
Замечание Эш о том, что она должна выйти из номера, находит отклик в сознании Тесси. Она не для того наряжалась, чтобы попасть в засаду двух совершенно раздражающих незнакомцев. Для этого и нужен отпуск. Знакомство с другими людьми. Расширение кругозора. Хотя, после второго взгляда на Рика и Рони Зубровски, она начинает понимать, почему Соломон остался на своей горе.
— Десять минут, — говорит она. — Потом мы сможем уйти, если станет ужасно. — Она прижимается к Соломону. — Кроме того, признайся, ты слегка заинтригован. Они носят неоновые подтяжки; как можно не хотеть узнать больше?
— Ладно, — говорит он с ровной усмешкой. Он наклоняется и прижимается к ее губам.
Тесси напряглась, по ее позвоночнику пробежала довольная дрожь. О Боже. Они целуются.
Спонтанные случайные поцелуи на публике.
Целуются как пара.
У нее внезапно перехватило дыхание, сердце сильно забилось, это липкое подростковое чувство разогрело ее изнутри. И она знает — каждой циничной косточкой своего вибрирующего тела — она падает.
Слишком сильно. Слишком быстро. Слишком рано.
Слишком сильно, слишком быстро, слишком рано она влюбилась в Соломона Уайлдера.
Внутренне она застонала. Уф. Сердце и разум должны быть на одной волне, пожалуйста.
Она должна придерживаться своей позиции. Никакой привязанности.
Даже если прощаться будет чертовски больно.
— Кодовое слово, — говорит Тесси, выныривая из своих бессмысленных мыслей, — "бананы". — Она откидывает волосы и берет два стакана, наблюдая, как на губах Соломона появляется забавная улыбка. — Спорим, что при первой же смене подгузника ты скажешь это первым.
Когда они возвращаются за стол, Рик и Рони уже глубоко беседуют. Соломон протягивает Рику бокал, делает глоток виски и опирается локтями на стол.
Рик поднимает свой стакан в тосте.
— За новых друзей.
Рони жестом показывает на бокал с коктейлем Тесси, ее лицо морщится.
— Я не знала, что ты можешь пить алкоголь.
Тело Тесси подрагивает. Вот оно. Непрошеные советы. Неизменная часть ее беременности.
— Это моктейль, — ровно говорит она, затем делает длинный глоток.
— Что?
— Моктейль. Безалкогольный, — говорит Соломон, его голос смертоносен, как инъекция.
Рони обмахивается веером.
— Какие у них нынче модные штучки… — проворчала она, мгновенно переходя к меню того, что она могла и не могла есть, когда была беременна своим первенцем.
Стараясь не отвлекаться, Тесс переставляет каблуки. Надевать их было ошибкой. Ее ноги словно зажаты в тисках. Но не успевает она повернуться, чтобы поискать стул, как Соломон кладет легкую руку ей на спину и спрашивает:
— Тебе нужно присесть?
— Да, — вздохнула она, поднимая на него глаза. От того, как он умеет читать ее, как чутко улавливает ее потребности, у нее стынет кровь. Он подходит к барной стойке и приносит ей табурет. Взяв ее за руку и положив другую на талию, он помогает ей сесть на стул с высокой спинкой.
Усевшись, Тесси обменивается с Соломоном теплой улыбкой. Под столом она нащупывает его руку. Его большие пальцы втягивают ее руку в свою. Утешение. Солидарность.
Рони, сузив взгляд, как снайпер, спрашивает:
— Так когда ты сказала, что должна родить?
— Я не говорила, — выдохнула Тесси, уже уставшая от расспросов. Уже хочется вернуться в свой номер. Она ненавидит, что беременность — это как открытый сезон для допросов, когда совершенно незнакомые люди хотят поделиться своим мнением о ее теле, предлагают дерьмовую критику и задают личные вопросы, которые их не касаются.
Когда Рони ждет ее ответа, поджав губы в предвкушении, Тесси вздыхает и сдается.
— Двадцать третье декабря.
— О, праздничный ребенок, — говорит Рони.
— Наш старший родился на Хэллоуин, — добавляет Рик с задорным смешком. — Никогда не видел столько зомби в родильном зале, и я говорю не только о беременных.
Рони визжит, как будто он только что рассказал самую лучшую шутку в мире.
Поморщившись, Соломон отставляет виски и потирает ладонью бородатую челюсть.
Рони отсасывает лайм из своего бокала с маргаритой и говорит Тесси:
— Живот выглядит маленьким для двадцати девяти недель. Ты уверена…
— Она уверена, — огрызается Соломон.
Тесси взвизгивает и сжимает под столом его мускулистое бедро. Предупреждение, чтобы держал себя в руках.
— Так что вы думаете о курорте? — спрашивает она Рони, отчаянно пытаясь сменить тему.
— О, он прекрасен. Было бы еще лучше, если бы не все эти птицы, которые квакают каждое утро. — Она махнула рукой. — Не поймите меня неправильно, я люблю природу, но только не тогда, когда она мешает моему отдыху.
Из горла Соломона вырывается придушенный звук.
Тесси наклоняется.
— Скажи это, — шепчет она так тихо, что слышит только он. — Кодовое слово.
— Никогда, — прохрипел он с каменным лицом. Каждый его мускул напряжен и пульсирует. Он сжимает в кулак свой стакан с матовым виски.
— Как хорошо, что вы двое это делаете. — Рони допивает свою "Маргариту", оставляя на одной стороне лица размазанную розовую помаду. Она проводит пальцем между Тесси и Соломоном. — Сходите на все шоу,
