Тебе не нужно об этом беспокоиться.
Меня охватывает теплое сияние от этой похвалы. Я здесь, чтобы отвлечь всех остальных, но больше всего мне хочется, чтобы он считал меня красивой.
Миссия в стороне, для меня важнее всего то, что думает Левин.
Когда он садится за стол и начинает вести вежливую светскую беседу с другими мужчинами, я позволяю себе представить, что это наша жизнь. Что мы с Левиным вместе и зарабатываем деньги, кочуя из города в город, зарабатывая на жизнь карточными играми. Что я регулярно сижу в баре с бокалом вина или мартини, красивая и отстраненная, а он играет в карты и выигрывает все деньги, а потом мы бежим рука об руку обратно в отель, где остановились на ночь, смеясь над тем, как нам удалось это провернуть.
Это захватывающая, романтическая фантазия, и я позволила себе погрузиться в нее, хотя бы на мгновение. В этом нет ничего плохого, и какая-то часть меня желает, чтобы это оказалось правдой.
Левин хочет вернуть меня в безопасное место. Но я не уверена, что безопасная и скучная жизнь, это то, чего я хочу.
Когда я вижу, что его стакан опустел, я приношу ему свежий напиток, как и должна была. Я ставлю бокал у его локтя и наклоняюсь, целуя его в щеку, моя рука касается его шеи. Я чувствую, как все взгляды за столом устремлены на меня, оценивают меня, опускаясь до мелькания моего декольте в драпировке выреза платья.
Когда-то подобные вещи испугали бы меня. Но я стала чувствовать себя увереннее. Это был мой выбор, быть здесь, чтобы помочь Левину. Выпрямившись, я обвожу взглядом стол, бросаю быстрый взгляд на других мужчин и, слегка покачивая бедрами, направляюсь к бару.
По мере того, как ночь продолжается, я вижу, что напряжение нарастает. Левин выигрывает, благодаря ли собственному мастерству или сочетанию этого и моего отвлечения, я не знаю, но я вижу, как некоторые мужчины начинают коситься на него. Я слышу несколько рокочущих комментариев, когда обновляю его напиток: ублюдок, должно быть, жульничает, гребаный русский урод, проследи, чтобы он не ушел отсюда со всем банком, и чувствую, как в животе завязывается небольшой узел беспокойства. Но я знаю, что Левин присматривает за ним. Если он решит, что опасность слишком велика, он откажется и уйдет. Он сказал, что это возможно, по крайней мере, в этих играх низшего уровня. И я доверяю ему, что он обеспечит мою безопасность.
Я наблюдаю за тем, как он проигрывает одну руку, я подозреваю, что это не выглядит так, будто он с легкостью выигрывает каждый раунд. Я до сих пор понятия не имею, как на самом деле происходит игра, но мне нравится наблюдать за Левином, пока я сижу и потягиваю свое вино, которое намного, намного лучше того, что я пила в последнем баре, где мы были.
Время от времени я встаю, чтобы проверить, не нужно ли ему выпить, или просто прохожу мимо него, проводя пальцами по его шее или наклоняясь, чтобы поцеловать его в щеку. Когда он поворачивает голову, чтобы провести губами по моим губам, прежде чем передать мне свой бокал, я слышу негромкий ропот ревности со стороны нескольких мужчин.
Я нахожусь в баре, когда слышу громкий удар, звук руки, ударившей по столу, и один из стульев переворачивается. Обернувшись, я вижу высокого бородатого мужчину, который стоит, опрокинув стул, и сердито оглядывает стол.
— Мне не нравится, когда меня обманывают, — рычит он, снова ударяя кулаком по столу, отчего фишки подпрыгивают и вздрагивают. — Это должна быть честная, джентльменская игра.
— Так и есть, — спокойно говорит один из мужчин, а я стою, сжимая в руках напиток Левина, готовая бежать при малейшем его знаке, что нам пора уходить. — Здесь никто не обманывает. Просто сядьте, и давайте разберемся со следующим раундом.
Лицо Левина совершенно безэмоционально, на нем нет ни малейшей тревоги или страха, и мне интересно, о чем он думает. Он не смотрит на меня, но его рука касается моей, когда я ставлю его бокал, и по моему позвоночнику пробегает дрожь.
В зале, где мы находимся, есть еще два стола, за которыми тоже идут игры. Я чувствую на себе взгляды и с этих столиков, но изо всех сил стараюсь не обращать на них внимания, сосредоточившись на Левине. Когда вечер начинает сходить на нет и я заказываю последний бокал вина, чувствуя легкий кайф от двух уже выпитых, я краем глаза замечаю приближающегося мужчину.
Он высокий и стройный, с тонкими усами и темными волосами, хорошо одетый в костюм цвета загара. Он двигается передо мной, закрывая мне вид на столик Левина, что раздражает меня больше всего на свете.
— Позвольте угостить вас выпивкой, сеньорита, — плавно говорит он, присаживаясь рядом со мной, и я вижу, как его взгляд скользит по мне. — На вас прекрасное платье.
— Спасибо, — нейтрально отвечаю я и тянусь за бокалом вина, который бармен подталкивает ко мне. — Мой муж купил его для меня. И я уже выпила, но ваше предложение ценю.
— На вашем пальце нет кольца, — замечает он, и мне приходится заставлять себя не гримасничать. Я не собираюсь просить Левина купить мне фальшивое кольцо, чтобы продолжать эту уловку.
— Кольца не делают брак, — говорю я ему как можно спокойнее, делая глоток вина. — В любом случае, мое меняют по размеру.
— Тогда ваш муж не должен выпускать вас из виду, пока оно снова не окажется на вашем пальце.
Это замечание заставляет меня вздрогнуть, но мне удается это скрыть.
— К счастью, я нахожусь прямо в поле его зрения, — говорю я мужчине, кивая в сторону места, где сидит Левин. — Но ваше беспокойство принято к сведению.
— Вы даже не спросили моего имени. — Он наклоняется ближе, явно не собираясь сдаваться, даже после того, как бросает взгляд в ту сторону, куда я смотрю. Я думала, что физического присутствия Левина будет достаточно, чтобы большинство мужчин перестали со мной флиртовать, но я явно недооценивала многих мужчин.
— Вы не спрашивали мое. — Это должно было быть резким и немного раздражающим, но, похоже, это не произвело желаемого эффекта.
— Как вас зовут? — Он все еще наклоняется вперед, почти впритык ко мне, и я бросаю взгляд на стол, чтобы посмотреть, не заканчивают ли они уже. Я не придумала, как назвать себя, и это кажется упущением в данный конкретный момент.
— Изабелла, — пролепетала я, украв имя сестры в спешке, когда пыталась что-то придумать. — Думаю, мой муж уже почти закончил играть…
— Ну,
