тот вечер вечеринка полностью отличалась ото всех, которые мои родители устраивали раньше — на ней были только мужчины. Буквально, когда я спускалась по лестнице, единственными женщинами были моя мать и я, и это напугало меня, но все стало намного хуже.
Я чувствую на себе его взгляд, когда делаю паузу, отпивая немного горячего шоколада и пытаясь найти в себе силы объяснить, как далеко все зашло той ночью и что произошло сегодня. Это очень много.
Каждая клеточка моего существа дрожит, нервы вибрируют под моей кожей, когда я преодолеваю барьер, который воздвигла вокруг себя, и впервые раскрываю правду.
— Мой отец ворвался на вечеринку, схватил меня за руку и буквально потащил к себе в кабинет, где к нам присоединились Брюс, врач и парень, которого я никогда раньше не встречала.
— Я, блядь, убью их всех, — рычит он, сжимая руки на коленях, и я проглатываю свой первоначальный порыв замолчать, но заставляю себя продолжить.
— Они этого не сделали, э-э, ты знаешь, но, э-э, доктор был там, чтобы… — Я с трудом подбираю слова, мой пульс учащенно бьется, когда я сглатываю скопившуюся во рту слюну из-за того, что меня тошнит, но мне нужно просто выпалить это. — Врач был там, чтобы подтвердить, что я все еще девственница.
Я позволяю своему заявлению повиснуть в воздухе, уставившись в свою кружку. Я ожидала, что буду чувствовать себя неловко из-за того, что все еще остаюсь девственницей, но на самом деле я чувствую только гнев и стыд из-за ситуации, в которую меня вынудили.
— Что именно это повлекло за собой? — спрашивает он хриплым голосом, и я отвечаю ему честно, даже если мой голос едва слышен. Я объясняю, как меня прижали к столу, как отец избил меня за то, что я сопротивлялась, и как врач осмотрел меня физически, и при каждом слове у меня по коже бегут мурашки.
Когда я все это выговариваю, он обхватывает мою щеку ладонями и переводит мой взгляд на него, и мои глаза закрываются, единственная слеза скатывается по моему лицу.
— Это еще не все, не так ли? Что ты от меня скрываешь, Бетани? Что они сделали? — спрашивает он, стиснув зубы, что является полной противоположностью его нежным прикосновениям, и я вздыхаю.
— Это не то, что они сделали, это то, что сказал парень, которого я никогда раньше не видела, — отвечаю я, облизывая губы и пытаясь снова подобрать слова, но я смеюсь над собой. — Это звучит нелепо, клянусь, но я верю в это, правда верю, — бормочу я, боясь, что он мне не поверит.
— Тогда скажи мне, и я тоже в это поверю, — заявляет Райан, как будто это так просто, и когда я встречаюсь с ним взглядом, все, что я вижу, — это правду, стоящую за его словами.
— Он сказал: "Отличная работа, Бернард. Твоя дочь выручит на аукционе кругленькую сумму. Хотя, возможно, тебе стоит отложить это на неделю или около того, иначе из-за ее разбитого лица ты потеряешь кучу денег, когда мероприятие будет только для нее". — Я повторяю слова в точности так, как они были сказаны, наблюдая, как бледнеет лицо Райана. — Я думаю, что мой отец пытается продать меня или, что более важно, мою девственность тому, кто больше заплатит.
Райан продолжает в шоке смотреть на меня, но его большой палец автоматически гладит мою щеку, каким-то образом успокаивая нас обоих, пока я жду, когда он заговорит.
— Что сегодня произошло? — спрашивает он грубым голосом, пытаясь сохранять спокойствие, пока я не расскажу все. Я прочищаю горло, пытаясь отвести взгляд, но он хватает меня за подбородок достаточно крепко, чтобы удержать на месте. Это каким-то образом придает мне силы, в которых я не осознавала, что нуждаюсь, позволяя мне взять паузу, которой отчаянно требует мой разум, прежде чем я продолжу.
— Сегодня Хантер остался на ночь в доме своего друга, и мой отец приказал мне следовать за ним в его офис после ухода моего брата. Брюс ждал нас в месте, которое было местом моих ночных кошмаров. Они хотели снять с меня мерки для чего-то, я не уверена, для чего, и они хотели, чтобы я разделась догола, но я отказалась. — Чем ближе я подбираюсь к болезненной части истории, тем тише становится мой голос, и мне приходится потратить минуту, чтобы произнести остальное вслух. Я подсознательно тру свою кожу, словно пытаясь снова избавиться от их прикосновений.
— Мне очень жаль. Я не хочу давить на тебя. Если нужно остановись, — бормочет Райан, двигая рукой, чтобы сжать мое плечо, и я грустно улыбаюсь ему.
— Нет, мне нужно это сказать, и я не доверяю больше никому в этом городе, кроме тебя, — признаюсь я, и он понимающе кивает. — Мой отец ушел из офиса, чтобы встретиться с моей матерью, оставив меня с Брюсом, и пока я боролась, одно привело к другому. Я ударила его коленом по яйцам, но этого было недостаточно. Я не знаю, как и почему, но ему удалось поставить меня в уязвимое положение, прижав к столу. Он сорвал с меня майку и расстегнул лифчик.
Мне кажется, меня сейчас стошнит. Райан больше не будет смотреть на меня так. Я знаю, что это не так. Я чувствую себя мертвой внутри, когда вспоминаю каждую секунду, как будто это повторяется в моей голове, но в то же время возможность озвучить это на одном дыхании почти исцеляет, делая это реальным, а не просто плодом моего воображения.
— Сначала я не поняла, что он делает, я только услышала его стон, но я увидела своих родителей в дверях, они смотрели, как он дрочит и кончает мне на спину. — Мои глаза захлопываются, когда эмоции берут надо мной верх, заставляя меня поспешно рассказать, как я оказалась на пляже в одних трусиках. — Потом моя мать схватила меня за волосы и вышвырнула на улицу, как тряпичную куклу, в одних штанах для йоги. Я попыталась воспользоваться запасной футболкой из моей сумки, чтобы снять их, но это было бесполезно, поэтому я выбросила все это в океан.
Вот, я это сказала. Я уже собиралась броситься в холодный океан, чтобы очистить свое тело от пятен, которые он оставил на мне, но Райан появился как раз перед тем, как я успела.
Я пытаюсь сделать глубокий вдох, немного сопротивляясь, когда борюсь с паникой и беспокойством, проявляющимися внутри меня.
— Я собираюсь разорвать их на части, отрезать их гребаные члены и убедиться, что они ими подавятся, прежде чем я пущу пулю им
