Пауку прямо сейчас и позволить ему забрать тебя домой? По твоим словам, он твой друг. Я подозреваю, что он хочет чего-то большего. Он из твоего мира. Он часть твоей семьи. Он заботится о тебе. И все же ты сидишь здесь, со
мной. Почему?
Я смотрю на его красивое лицо. Я смотрю в его красивые глаза. Я думаю обо всех способах, которыми этот убийца доказал, что он нечто гораздо большее. Он всеми способами отказывал себе в том, чего хочет, включая — пока — месть за убийство своего брата.
И правда просто выходит наружу.
— Потому что я бы предпочла быть здесь.
Его губы приоткрываются. Его зрачки расширяются. Он неподвижно смотрит на меня.
Затем он отводит взгляд и тяжело сглатывает. Он выдыхает и хрипло говорит: — Если ты не вернешься к нему, он умрет. Я убью его.
— Ты не причинишь ему вреда.
— Да, я именно это и сделаю.
— Нет, ты этого не сделаешь.
Он снова смотрит на меня, и его глаза горят гневом. — Черт возьми! Ты меня не слушаешь!
— Да, это так, но ты лжешь. Потому что ты знаешь, что если причинишь вред Пауку, я никогда тебе этого не прощу. И не важно, сколько ты пытаешься убедить себя, что это не должно иметь значения, это имеет значение.
Взбешенный, он смотрит на меня в трескучей тишине.
Чувствуя себя смелой, я тихо добавляю: — И мы оба знаем почему.
Он вскакивает на ноги, кладет руки на стол и наклоняется над ним, свирепо глядя на меня. — Если ты думаешь, что ты мне небезразлична, ты ошибаешься.
— Хорошо.
— Я серьезно. Ты здесь только потому, что я наказываю Деклана.
— Хорошо.
Он повышает голос. — Ты всего лишь средство для достижения цели. Ты часть моего плана. Это, — он машет рукой между нами,— ничего не значит. Это ничто. Ты для меня ноль.
Я опускаю взгляд на свои руки, затем снова поднимаю на него. Я тихо говорю: — Хорошо.
Его гнев выходит из-под контроля. Он кричит: — Почему ты продолжаешь соглашаться со мной?
— Потому что мы оба знаем, что ты полон дерьма, так что спорить было бы бессмысленно.
Он пристально смотрит на меня. На его виске пульсирует вена. Затем он резко выпрямляется и выходит из кухни.
Я сижу в своем кресле, слушая, как он мечется по дому, топая из комнаты в комнату. Через несколько минут хлопает входная дверь.
Теперь я одна, гадая, подписала ли я только что смертный приговор Пауку.
Никогда не знаешь, что сделает опытный убийца, когда выйдет из себя.
Я вскакиваю и выбегаю на крыльцо. Мала нигде не видно на лугу, поэтому я обегаю домик сбоку, спотыкаясь в спешке. Я никогда не видела, где он паркует свою машину — в пределах видимости нет ни сарая, ни отдельно стоящего гаража, — но она должна быть поблизости, спрятана где-то среди деревьев.
Когда я встаю на ноги и поднимаю взгляд, готовая броситься в лес, мое сердце замирает. Я в ужасе втягиваю воздух и замираю.
Медведь неподвижно стоит в десяти футах от меня, его внимание сосредоточено на мне.
Он как взрослый человек. Я могу судить по огромным размерам этой штуковины. Она, должно быть, весит восемьсот фунтов.
Его голова имеет массивную клиновидную форму. У него блестящий темно-коричневый мех. Если бы он встал на задние лапы, то возвышался бы надо мной на несколько футов.
Он издает ужасающий пыхтящий звук, низкое агрессивное рычание. Он опускает голову, клацает зубами и колотит огромной лапой по земле.
Дрожа от страха и тяжело дыша, я делаю один осторожный шаг назад.
Медведь враждебно смотрит черными глазами, когда я делаю еще один шаг.
Затем он делает выпад.
32
Райли
Все происходит так быстро, что я даже не успеваю закричать.
Я разворачиваюсь и бегу. Не успеваю я пройти и пяти шагов, как мощный удар в спину сбивает меня с ног. Я приземляюсь лицом в снег, из меня вышибает дух. Я поднимаюсь на колени, сердце колотится, но меня снова сбивают с ног, на этот раз сбоку.
Я переворачиваюсь несколько раз. Небо и земля пролетают мимо, как на карусели. Когда я останавливаюсь, я лежу на спине, тяжело дыша и дезориентированная. У меня упали очки, так что я почти ничего не вижу.
Я изо всех сил пытаюсь подняться, не зная, где медведь и преследует ли он меня по-прежнему, но затем я слышу ужасающее рычание, чувствую запах мокрого меха и понимаю, что существо почти прямо на мне.
Я слегка поворачиваю голову, и он становится видимым.
Черный нос и глаза-бусинки, с острых клыков капает слюна. Он так близко, что я вижу только голову.
Медведь щелкает челюстями у моего лица.
В тот же момент я кричу, на мою грудь опускается сокрушительная тяжесть. Солнце закрыто. Во рту у меня шерсть, а в носу удушающий запах животного.
На долю секунды я испытываю угрызения совести из-за того, что больше никогда не увижу лица Мала. Я умру, так и не увидев снова этих прекрасных глаз, и осознание этого причиняет мне боль.
Но затем раздается оглушительный рев. Что-то теплое и мокрое брызгает мне на лицо.
И меня за руку вытаскивают из-под неподвижного медведя.
Мал роняет дробовик, падает на колени рядом со мной и начинает срывать с меня одежду.
— Где ты ранена? — кричит он, вцепляясь в мою футболку трясущимися руками. — Райли! Поговори со мной! Где у тебя болит, детка?
Я никогда не видела его таким. У него дикие глаза. Его лицо белое. Он выглядит совершенно расстроенным. Как совершенно другой человек.
Напуганный человек.
Совсем не похож на мужчину, который думает, что я для него ничто, кроме средства для достижения цели.
Когда я перестаю реагировать, просто от шока, Мал подхватывает меня на руки и бежит обратно в хижину. Он пинком распахивает входную дверь. Он опускается на колени в гостиной, кладет меня на спину на ковер перед камином и снова начинает стаскивать с меня одежду, отчаянно пытаясь найти место, где медведь растерзал меня.
— Райли, детка, о боже, о черт.
Он в панике задыхается. Стонет между вдохами. Его руки так быстро нащупывают мои раны, что они становятся размытыми.
Чувства возвращаются в мое ошеломленное тело. В голове начинает проясняться, и я понимаю, что кровь на моей футболке не моя. Если не считать ноющего плеча и невозможности сделать полный вдох, я не пострадала.
Потому что он был там.
Потому что Мал в очередной раз спас мне жизнь.
Я протягиваю руку и касаюсь его лица.
Он замирает, глядя на меня сверху вниз. Тяжело дыша, его глаза безумны, он смотрит на меня так, словно никогда не сможет отвести взгляд.
Мой голос слабый, но на
