– Будь послушной девочкой, – игриво произнес Лоренс. – Платье для новогоднего бала.
– Боюсь, у меня случилась амнезия, – без тени сомнения ответила Тейлор. – Память вернется ко мне, когда некий мистер Лоренс – может, ты знаешь такого? – откроет мне свой секрет.
– Не поверишь, но знакомых мистеров Лоренсов у меня нет, – прошептал ей в губы Дэн, чем вызвал очередной приступ тахикардии.
Минуту они ловили вздохи друг друга в надежде, что кто‑то сдастся. Но оба упрямо не делали первый шаг.
– Я думаю, что поцелуя номер три все же не будет, – прошептала Тейлор.
– Стоит лишь назвать цвет платья, – эхом отозвался Дэн.
Она почувствовала легкое касание его губ где‑то в районе шеи, там, где жилка бьется в такт сердца.
– Как же плохо ты меня знаешь, Лоренс, если думаешь, что я проиграю.
Она прикрыла веки, стараясь сдержаться и не поцеловать его. Лоренс запустил пальцы ей в волосы и притянул еще ближе.
– Как же плохо ты знаешь меня, Тейлор, если думаешь, что еще не проиграла. – Он потерся носом о ее нос и, прежде чем его губы накрыли ее, ласково прошептал: – Благородный бордовый цвет, принцесса.
Тейлор ахнула, и поцелуй под номером три все же случился. В подсобке мисс Бутански. И, несмотря на известность этого места и его славу, для Тейлор и Лоренса это был первый поцелуй среди швабр и моющих средств. Однако темнота скрыла прозаические детали, оставив лишь звуки, касания и ощущение его губ на ее губах. А ощущался этот поцелуй сказочно. «Как и все поцелуи с Лоренсом», – затуманенно и счастливо пронеслось в голове у Тейлор.
* * *
«Хромые олени сбиваются в кучу» – примерно так говорила когда-то бабушка Кэтрин, и прямо сейчас Кэт видела перед собой доказательство этого утверждения. Те, кто не уединился в пустых
кабинетах, чтобы проверить чудесные свойства традиций омелы, одиночки и неудачники, которым больше некуда было податься, медленно стягивались обратно в танцевальный зал.
Джейк, один из «волков»-баскетболистов, со своей партнершей из кружка бальных танцев отыскали где‑то ракетки и, собрав стоявший в углу раскладной теннисный стол, принялись играть в теннис.
Мэй и Такер о чем‑то тихо беседовали. Но Кэт не примкнула ни к тем ни к другим. Уединившись на краю сцены, подальше от остальных, она водрузила свой старенький ноутбук на колени и открыла чистый лист. Эссе.
«Чем ты лучше других, Кэтрин?» – повторил в голове назойливый голос.
– Что пишешь?
Хитклифф встал напротив, тоже послонявшись туда-сюда и явно не найдя себе занятия.
– Да так, ерунда, – вздохнула Кэт, откидывая со лба волосы. – Дурацкое эссе для поступления.
– Хочешь, помогу?
Кэтрин, не сдержавшись, улыбнулась. Нет, это было действительно мило. Она отставила ноутбук в сторону и, закинув ногу на ногу, взглянула на парня.
– Спасибо, конечно, Хитклифф, но вряд ли ты сможешь мне помочь.
– Считаешь меня несерьезным?
Он оперся одной рукой на сцену справа от нее.
– А есть те, кто считает иначе?
– Ты полна стереотипов, Кэтрин Ли. Как и все в этом здании.
– Слушай, то, что там говорили… про гетто и прочее…
– Забей, я даже не об этом, – ответил парень. – Просто как факт: эта школа находится в очень благополучном районе. Достаточно посмотреть на то, какие машины стоят на парковке.
Бьюсь об заклад, минимум половина твоих друзе метит куда‑то в Лигу просто потому, что это университет их уровня. И это единственная причина.
– Разве это плохо?
– Ставить большие цели? Нет. Делать поспешные выводы, основываясь лишь на том, что на поверхности? Возможно. – Вторая рука заняла место по левую сторону от Кэт. – Сборище снобов эта ваша Лига плюща, вот что я тебе скажу.
«Ах, ну конечно. Глупо было ожидать иного от человека, который в двадцать один вообще нигде не учится», – подумала Кэтрин.
– Значок престижного университета вовсе не гарант, а жизнь сложнее, чем тебе сейчас кажется, можешь мне поверить, – произнес парень, теперь полностью загнав ее в ловушку. Ее острые коленки оказались в опасной близости от его промежности, и они оба перевели взгляд вниз.
– Не бойся, Хит, – пробормотала Кэтрин. – Даже я не настолько жестока, чтобы оставить наркокартель без будущих семерых наследников.
– Почему семерых? – мягко улыбнулся он.
– Так ты же католик, а Бог любит цифру семь.
Мне кажется, очень символично.
Хитклифф ухмыльнулся и, положив одну ладонь ей на колени, слегка отвел их в сторону. Глядя в глаза, медленно провел подушечкой большого пальца по ее щеке и произнес:
– Ты допрыгаешься, Кэт.
– Посмотрим, – улыбнулась она и, когда он отошел, крикнула вслед: – Да, Синдикат, сегодня у тебя юбилей. Всего двадцать часов осталось!
А затем, сама того не ожидая, рассмеялась. Безумие.
Чистой воды безумие. Она флиртует с этим парнем, заранее понимая, как широка между ними пропасть. Уже через полгода ее ждет новая жизнь, наполненная разговорами о мировой политике и экономике стран третьего мира, роскошными библиотеками и тихим кампусом, а Хитклифф… Он останется в иной Вселенной. Привязываясь к нему, она лишь рискует остаться с разбитым сердцем и такими же надеждами. Глупо.
– Почему ты зовешь его «Синдикат»?
К Кэт незаметно подсела Мэй, тоже взяв ракетку и теперь ожидая своей очереди у теннисного стола.
– О, это длинная история, – ответила Кэтрин, снова водружая на колени свой лэптоп.
– Мне он кажется очень милым.
– Поверь, тебе просто кажется. Этот парень умеет произвести впечатление, но у его семьи почти что наркопритон, именно за это его и запихнули сюда, так что лучше держись от него подальше.
– Что? – рассмеялась Мэй. – Кэт, ты что‑то путаешь.
Кэтрин уставилась на нее:
– С чего бы это?
– Его осудили за другое. Он сбил на дороге животное.
– И какое же?
– Кажется, оленя, – почесала ракеткой лоб Мэй. – А, нет, кошку. Абсолютно точно – кошку!
– Ой, Мэй, за это срок не дают, – отмахнулась Кэтрин.
– Да, – наклонилась она ближе, словно желая поделиться страшным секретом. – Но они с друзьями потом ее съели. А это уже преступление.
– Откуда ты знаешь?
– Он мне сам рассказал.
Кэтрин взглянула на Хитклиффа, теперь тоже стоявшего возле теннисного стола. Он рассказывал что‑то явно забавное. Смутное подозрение закралось в ее душу.
– Эй, Такер! Такер! – позвала она футболиста.
Тот обернулся. – Иди сюда!
– Что‑то случилось?
– Что ты знаешь про этого парня? – кивнула Кэт в сторону Хитклиффа. – Ты в курсе, за что он здесь?
– Бабка-соседка у него померла от стрельнувшего прямо под ее окнами глушителя на его машине. Сердечный приступ. Так вроде.
– Вроде или ты точно уверен?
– Уверен, он сам говорил.
Прикрыв веки, Кэтрин сделала глубокий вдох.
– Ему конец, – медленно произнесла она.
– Кому? – переспросил Такер.
– Просто отойди, – процедила Кэтрин.
Она соскользнула со сцены на пол, поймав взгляд напротив. Хитклифф попятился, будто понял.
– Ах ты, лживый сукин сын! – вскинулась Кэт, обходя широкий теннисный стол, за которым Хитклифф пытался от нее скрыться. – Значит, колумбийский картель, да? Сбитая кошка? Бабушка-соседка? Я трое суток не спала, пытаясь смириться с торговлей наркотиками!
– Воу, воу, Кэт…
– Беги! – выкрикнул кто‑то.
– Это же Кэт – Самые Быстрые Ноги, так что не поможет, – добавил другой.
Но, даже несмотря на предупреждения, Хитклифф сорвался с места, и Кэтрин кинулась за ним, схватив со стола упаковку с шариками для пинг-понга.
– Подлец! Врун! Ну‑ка иди сюда!
– Кэт, Кэт, дай мне объяснить, – уворачиваясь от летящих в его сторону мячей, еле сдерживая смех, взмолился Хитклифф. Запрыгнув на сцену и тем самым выиграв себе пару секунд форы, он выставил руки вперед, все еще надеясь на переговоры.
– Нечего здесь объяснять!
Он и опомниться не успел, как меньше чем через минуту она догнала его за кулисами возле кладовки для швабр и ведер и его толстовка оказалась зажата
