— Ярослав, в личном деле не было ни слова о военной службе. Ты думаешь, он мог кого-то нанять?
Я уже думал об этом. Только мы не в девяностых, да и наемные киллеры стоят недешево, а еще это опасно. И нужны выходы на подобного рода мастеров.
— Сомневаюсь, — покачал головой. — Вот ты знаешь, где можно нанять снайпера, который с точностью спрогнозирует время полета пули с расстояния в километр, при этом учитывая скорость и направление ветра, атмосферное давление и деривацию* (боковое отклонение пули при полете)?
— Без понятия, — усмехнулась Дина. — Я даже не поняла половину того, что ты только что сказал.
— Вот видишь. А расчеты были точными. И такой заказ стоил бы наверняка огромных денег, но даже я не знаю, где найти настолько хорошего снайпера, который взялся бы за заказное убийство. Это очень скользкая дорожка, которая рисует мишень на спине. Жить, постоянно оглядываясь, скрываясь, думая, когда тебя накроют менты или устранят заказчики, чтобы замести следы. Так сможет не каждый.
— Ты прав, — согласилась она. — Я, конечно, с такими людьми лично не знакома, но судебную патопсихологию изучала.
— Хватит гадать, идем кофе выпьем.
Я закрыл кабинет, и мы пошли в сторону моей приемной. Ирины, конечно, не было на месте, поэтому чай и кофе пришлось готовить самому. Время, казалось, замедлило свой ход. Я-то и дело смотрел на часы, но стрелка как будто застыла на месте.
— Мы поедем к нему? — спросила Дина, опустившись на диван.
Неугомонная женщина.
— Я про батарею и наручники не шутил. Ты поедешь домой и будешь ждать.
— Ни черта!
— Дина… Ты можешь не спорить? А вообще, ты вроде собиралась к Калинину.
— Отменила поездку, когда узнала, что случилось на эстакаде.
Я подал ей чашку и поцеловал в макушку.
— Скоро все закончится. И больше не волнуйся, я живучий.
Она покачала головой, но промолчала. Да, мы можем спорить до бесконечности, что еще недавно показалось бы мне странностью в отношениях. Вот только теперь мне это кажется милым. Блядь, становлюсь романтиком, что ли? Полный бред.
— Ты получил выписки с банковского счета?
Нет, она точно не успокоится. Даже наручники и батарея ее не пугают.
— Получил. Два года назад была снята большая сумма денег, а потом каждый месяц в один и тот же день на протяжении полутора лет в один и тот же день снимались деньги. Если и была недвижимость, то оплачивалась наличкой, так что отследить невозможно.
— Но должны быть документы. И в любом случае через полгода ты бы узнал, когда унаследовал бы все ее имущество. У Алисы, кстати, было завещание?
Я отрицательно покачал головой. Хотя уже не был уверен ни в чем. Моя жена была полна сюрпризов, как оказалось. И тайны свои она мне не доверяла. Да и цифры эти… Столько с ними носились, а ведь, как всегда, по итогу это окажется что-то простое.
Услышав в коридоре шаги, которые усиливались акустикой пустых коридоров, мы с Диной переглянулись. Еще больше я удивился, увидев в дверном проеме Калинина. Какого черта?..
— Андрей? — тоже удивилась Дина.
— Вы бы хоть на звонки отвечали, а то ни до одного, ни до второй не дозвониться. Пришлось искать вас собственными силами.
— И как нашел?
— Связался с постом охраны, он и сказал, что вы здесь.
— А вы, Андрей Григорьевич, по какому вопросу?
— По личному, — ответил Калинин и бросил на стеклянный столик папку. — Я получил это заказным письмом несколько часов назад. Видимо, очень долго шло. Все-таки наша почта не экспресс.
Дина первая схватила папку. Нет, все-таки батарея не кажется мне такой уж плохой идеей. Ей хватило минуты, чтобы выдать:
— Алиса была гением.
Глава 21. Дина
Алиса разделила части пазла между тремя людьми, которые вроде бы никак и не связаны между собой. Как она могла просчитать, что мы соберемся втроем, что мы поймем ее послание. И нас должен был свести Андрей Григорьевич, только почта опоздала. Мы уже свелись, пока Калинин даже не понимал, что творится. Даже очень продуктивно свелись.
— Ты знал об этой квартире? — повернулась я к Ярославу.
— Нет. А вы, Андрей Григорьевич? — посмотрел он на Калинина.
— Я предполагал нечто подобное. Скорее всего, она не могла находиться одна в большом доме, когда вы, Ярослав Владимирович, уезжали в командировки. И она готовилась к разводу, я уверен в этом.
Я заметила, как дернулась щека Ярослава, а рука сжалась в кулак. Может, Андрею и стоило давно разукрасить лицо, но точно не за то, что он говорит очевидные вещи. Я положила ладонь поверх кулака, заметив, как Калинин проследил за этим жестом и усмехнулся, и спросила:
— Что-то еще, Андрей Григорьевич?
— Странная записка с одним предложением. Но я ее дома оставил, там бессмыслица какая-то.
— Вспомнишь?
— Последние две цифры — это номер квартиры, — процитировал он.
— А вот это уже что-то, — вскочила я с дивана.
Никто не понял, почему это послание вызвало такой ажиотаж, но меня снова посетила идея. Не факт, что правильная, может, и бредовая, только больше никаких не было. Я подошла к секретарскому месту и оторвала листок с блока для записей. Взяв ручку, переписала те шесть цифр, которые сходились с элементами с кольца, потом те пять, что были в письме, и добавила в конце «97», номер квартиры, документы на которую были присланы Андрею. Тринадцать.
— Никаких идей? — показала Ярославу.
Он нахмурился, а потом посмотрел на меня:
— Ты думаешь?..
— Да, — кивнула я.
— Вы знаете, — вклинился Калинин, — это очень мило, что вы понимаете друг друга с полувзгляда, но я не люблю чувствовать себя идиотом.
— Тринадцать цифр, — пояснила я. — Это может быть номером банковского счета.
— Ты думаешь, что сейчас я все понял?
— Это длинная история, но как-нибудь за чашкой кофе расскажу.
— Во-первых, — наконец-то обратил на нас внимание Ярослав, — ты не пьешь теперь кофе, а во-вторых, никаких больше встреч наедине.
Я уперла руки в бока и только хотела высказаться по поводу дурацкой ревности, но меня перебил Калинин:
— О, это вы зря, Ярослав Владимирович. Сейчас начнется феминистский концерт.
Даже забыв, что собиралась сказать, я повернулась к Андрею:
— Ты заделался нашим семейным психологом? Извините, мой бюджет не позволяет прибегнуть к вашим услугам.
Прервал меня звонок, точнее короткий звук пришедшего сообщения. Ярослав потянулся к телефону и удовлетворенно улыбнулся.
— Что там? — почему-то шепотом спросила я.
— Информация на почте, — ответил он и включил компьютер в приемной.
Я тут же устроилась за его плечом. Загрузка шла, казалось, слишком долго. Я нетерпеливо переминалась с ноги на ногу и даже начала грызть ноготь.
— Твое сопение в ухо меня заводит, — тихо сказал Ярослав, набирая пароль от почты.
— Не о том опять думаешь, — улыбнулась я.
Калинин наблюдал за нами так, как будто мы были подопытными кроликами, а наших взаимоотношениях он собирался защитить докторскую. А что, отличная тема, только больше подходит для романа в стиле «от ненависти до любви». Да до такой любви, что ни я, ни Ярослав не знали, что подобное вообще бывает. Меня даже передернуло от мысли, что я могла его сегодня потерять. Не отдам даже в лапы старухи с косой.
— Блядь, — выругался Ярослав, глядя на экран.
Я, сколько не пыталась, все равно не понимала, что он там увидел. Свидетельство о рождении и данные о матери. И что?
— В чем дело? — спросила я.
— В свидетельстве о рождении у Игоря стоит прочерк. Обычно в таких случаях мать дает ребенку свое отчество, но она Ольга Семеновна, а он у нас Валентинович. Отчество-то не самое распространенное, верно? И работала она в Генеральном штабе министерства обороны. Как раз секретарем у полковника, который занимался миротворческими миссиями в дальнее и ближнее зарубежье. Именно он отправил нас туда, где погибли все, один я оклемался. И это была его стратегическая ошибка, вроде что-то еще нашла военная прокуратура, но он пошел под трибунал. И я, насколько мог, этому поспособствовал.
