счастья – Герман даже переживать начал.
Я не зря сражалась за своего кроху. Чувствовала, держалась обеими руками.
Он – мой!
Мой родной сынок.
Илья смеялся вместе со мной, хоть и не понимал почему и за что мама осыпает его поцелуями весь день, не выпуская из объятий.
– А знаешь, я даже благодарна ей. Ведь если бы не она – не было бы у меня ни Илюши, ни Германа. Если честно – отдай он все свое имущество Александре и пойди работать простым грузчиком – я была не осудила. Это его право. А деньги… С ними, конечно, хорошо, но любят не за них. А за душевные качества. И никакие материальные блага не заменят родную душу, не заставят полюбить. К тому же, теперь у Германа будет больше свободного времени и он сможет проводить его с нами. Вот!
– Ну ты везде найдешь плюсы, – смеясь, бурчит мама. – Даже там, где их близко нет. И все равно ведь раскопаешь!
– Ну а что? Александру и так наказала жизнь. Еще до того, как она что-то натворила. Мне ее жалко. Деньги – деньгами, а детей, семью ими не заменишь. До поры до времени. А потом…
Мы провожаем взглядом очередную партию вещей, которую выносят крепкие ребята, посланные нам в помощь.
– Ох! – вспоминает резко мама. – Доченька, у меня таблетки от давления закончились. Еще вчера хотела сходить, да закрутилась с этими сборами. А я без этих лекарств не могу, ты знаешь. Сбегай быстро? Прям вот тут, на углу аптека, ты знаешь. В ней есть.
Я прикидываю сколько у меня времени до того, как все коробки и сумки будут погружены и понимаю, что минут пять. Как ни странно, но вещей в небольшой комнатушке скопилось столько, что кажется не влезет в просторную трешку.
– Хорошо. Если что – подождете меня.
– Стой! – кричит вслед мама. – Деньги возьми!
Я лишь нетерпеливо отмахиваюсь – еще не хватало брать с нее эти копейки – и спешу на выход.
До аптеки здесь и правда недалеко. Всего два дома. Очереди на кассе нет. Я покупаю нужно лекарство, быстрым шагом иду назад, открываю дверь на улицу и… на самом пороге сталкиваюсь нос к носу с Лешей.
Я не видела его всего несколько недель, а по ощущениям как будто целую вечность. Он изменился. Похудел.
Одет в темную футболку, модные рваные джинсы и кепку, которая совершенно ему не к лицу.
Леша замирает, придерживая дверь. Ведет по мне взглядом сверху вниз, оценивая. По его удивленным глазам я понимаю, что он не ожидал меня увидеть. Как, впрочем, и я. Живет он не в нашем квартале, и в местных магазинах и аптеках не частый гость.
Я буркаю едва уловимое «привет», пытаясь обойти бывшего парня. Но он тут же делает шаг в ту же сторону, что и я, мешая пройти.
– Я тоже рад тебя видеть, – произносит прямо противоположным тоном.
– Леш, пропусти.
– Опять бежишь?
Я делаю глубокий вдох и медленно выпускаю воздух сквозь зубы.
Да, он несколько раз пытался мне звонить, писал. Закидывал сообщениями в соцсетях. Я игнорировала. Хотя в идеале его стоило отправить в черный список.
– Тороплюсь, – отвечаю коротко.
– Соня, дай мне пару минут? Всего лишь пару минут. Неужели тебе совершенно не хочется узнать мою версию случившегося? Посмотреть на ситуацию моими глазами?
– Я ее знаю. Мне достаточно. – Мне все же удается проскользнуть на улицу, но Леша догоняет меня и там.
– Что? Что ты знаешь? – повышает он голос на полтона, сжимая руку в кулак.
– Послушай, давай мы не будем выяснять отношения, тем более здесь и сейчас? Просто перевернем страницу? – предлагаю терпеливо. – Забудем? Я не хочу снова ковыряться в грязном белье, вспоминать, мусолить. Мы встречались – мы разошлись. Точка. На этом все.
– Но почему? Я оступился, знаю. Вспылил, приревновал. Но Сонь, – тянется ко мне, заставляя невольно отпрянуть.
Я выставляю перед собой руку ладонью вперед, давая понять, чтобы он не приближался. И тем более не прикасался ко мне. Хоть и понимаю, что сейчас Леша беспомощен. На оживленной улице он не посмеет сделать мне что-то плохое.
– Ты действовал вполне осознанно. Использовал по назначению, – растягиваю губы в неестественной улыбке, вспоминая его фразу.
– В смысле? Ты чего?
– Леш, я все видела. Ваша встреча с Александрой Кравицкой записывалась на видеорегистратор. И ваш мордобой после моего якобы похищения на эмоциях, – делаю жест двумя пальцами, изображая воздушные кавычки. – И твое отношение к девушкам с детьми я теперь тоже знаю.
Он цепенеет, меняясь в лице. Дышит так, что ноздри раздуваются. Леша явно надеялся, что я не в курсе, рассчитывая прикрыться влюбленными чувствами.
Но уже в следующую секунду фыркает, мотая головой и сознается:
– Да, я встречался с ней. Сам. Все верно. Но это была часть плана. Раскрутить ее на деньги и свалить с ними. Э-э, в смысле с тобой и с деньгами.
– Но что-то пошло не так, да? Начиная с того, что ты ни слова не сказал мне об этом, заканчивая тем, что они – служба безопасности Кравицкого – были в курсе происходящего.
– Я не думал, что все так получится. Сонь, я понимаю, что поступил, как… – Леша стискивает зубы, беря паузу. – Я даже не буду отрицать. И то, что я действительно раньше считал девушек с детьми вторым сортом – тоже правда. Это так. До того момента пока не встретил тебя. Ты мне на самом деле понравилась. Очень. Да, я не планировал долгосрочных отношений. История про Наташу – не вымысел. Она сыграла свою роль в моем последующем потребительском отношении к женщинам. Но если раньше через два-три месяца мне уже становилось скучно, то с тобой все было наоборот. Ты – другая. Не такая, как все. Особенная, настоящая! И я все это понимал, хоть еще и сомневался. А после того дня с бегством от твоего олигарха, я и вовсе понял, что не могу без тебя. Сонь, прости меня, дурака? Пожалуйста! – Он нервно сглатывает. Так, что кадык под кожей заметно дергается. – Я… люблю тебя! И обещаю все исправить. Поженимся, своего ребеночка заведем? Хочешь прям сейчас в ЗАГС поедем? Я на машине.
Мне становится неуютно. И даже накатывает странное чувство вины. Будто это не он меня, а я предала его. Променяв на Германа.
В голосе бывшего слышится искренность. Не знаю насколько настоящая, но цепляет.
Я делаю шаг назад, качая головой. Еще один. И еще.
Я перевернула эту страницу. Даже если бы не было Германа я бы к нему не вернулась. Жалость – это не то чувство, на котором строят отношения, а
