друга, пытался найти нужные слова, нащупать подход. Но сейчас времени на расшаркивания не было.
Дмитрий тряхнул головой, поправил волосы и сцепил зубы.
– Я в норме. Я пойду.
Сказал очень тихо и оба двинулись следом за опередившими их полицейскими.
Послышались возня, шум, гам, выстрелы.
Дмитрий и Беркут рванули на звуки. Быстрее, еще быстрее.
Наверное, Дмитрий еще никогда так быстро не двигался.
Только бы успеть. Только бы успеть. Только бы успеть. Эти слова звенели в голове гонгом, предупреждающим писком комара, что нацелился на тебя спящего.
Медведев еще никогда не становился таким «живым роботом». Носки, пятки, носки, пятки, шаг за шагом. Больше он ничего уже не чувствовал.
Дмитрий и Беркут ворвались в помещение, где полицейские уже сделали всю работу. Опоздали. Но все равно успели.
Какая разница кто повязал бандитов, если их обезвредили?
Дмитрий никогда не гонялся за пустой славой или показушной доблестью. Он всегда делал дело и это было самое главное. А сейчас – так просто главнее некуда.
Алена опустилась по стене на пол и тихо плакала. Надька была без сознания. Привязанная к стулу, с синяками и фингалами по всему лицу, одутловатая. Но Дмитрий сразу заметил – дышит. Остальное выяснят медики.
Полицейские уже вызывали скорую и «паковали» преступников.
Те больше не пытались ругаться или вырываться. Не было смысла. Только скалились угодившим в западню диким зверьем.
Трое оказались тяжело ранены – в грудь и в ноги. Видимо, вначале ребята Знаменского палили по ногам. Убедились, что не поможет, получили свинцовые пилюли в ответ и выстрелили уже на поражение.
Кондратьев, следователь из отдела Знаменского, тот самый продажный мент, тоже не рыпался. Тихо скрипел зубами от злости – побитый, скованный наручниками. Оперативники сработали на славу.
Дмитрий метнулся к Алене. Сел рядом с ней и притянул к себе, а потом просто крепко обнял. Да, она могла быть против, вырываться, сопротивляться. Но Медведев почему-то не подумал об этом. Просто обнял ее как нечто, что мог потерять и вместе с ним утратить все то, что держало его на этой земле. Все то, что позволяло дышать и просыпаться утром с новыми планами. Просто прижал, как нечто, что не мог больше упустить. Никуда. Никогда.
По счастью, Алена и не противилась. Обмякла в руках Дмитрия и все еще всхлипывала. Он поднял ее на руки, глядя как медики кладут Надьку на носилки, накрывают термоодеялом и несут на выход. Следом и Дмитрий понес свою ношу. Благо, Алена, видимо, не раздевалась. Так и сидела в расстегнутом пуховичке, шапке и сапожках. Медведев запахнул полы одежды и двинулся наружу.
Он понимал – придется расстаться с рыжулей. Надо довести дело до конца. Убедиться, что арестованные сдадут остаток шайки и Алене больше ничего не грозит. Убрать этот Дамоклов меч с ее будущего.
Но как же сложно было, мать твою!
Помощники Беркута уже ждали возле входа на территорию старого предприятия.
К Дмитрию подошли двое крепких ребят и женщина – видимо, врач.
– Мы ее осмотрим и отвезем к вам домой, – мягко сообщила она. Но Медведев все еще прижимал Алену к себе и выглядел, видимо, как полудурочный.
– Давайте, мы ее отнесем, если потребуется, – вмешался один из парней Беркута. Кажется, Владик, бывший спецназовец. Но Медведев аж отшатнулся, словно голодающий, которого просят поделиться последним куском хлеба. Повернулся к парням спиной.
Сильная рука легла на плечо. Дмитрий даже через дубленку ощущал пальцы Беркута.
– Давай, успокойся.
Алена молчала, затихла, словно впала в какой-то ступор. И от этого Медведеву стало совсем страшно. Он притянул рыжулю к себе поближе и тихо шепнул:
– Ну чего ты? Все хорошо! Я тебя в обиду не дам. Все кончено!
Было страшно, что она не услышит. Что психическая травма слишком велика и рыжуля впадет в истерику или того хуже… Дмитрий замер, глядя в ее осунувшееся лицо. В ее большие остекленевшие вдруг глаза. И, наверное, эти мгновения были самыми жуткими в жизни Медведева. Самыми жуткими, как никакие другие.
Он пережил многое. И в перестрелках побывал и в бойне. Но… никогда еще Медведев не боялся, не трясся так, как сейчас, в эту тихую минуту молчания Алены. Такого молчания, что у Дмитрия аж в ушах зазвенело. Внутри начало скручиваться, обрываться, ныть.
Рыжуля вдруг подняла глаза и слабо улыбнулась.
– Все нормально. Я в порядке. Насколько возможно. Я поеду с ними.
Дмитрий еще с минуту изучал ее лицо, не мог отпустить, не мог оставить.
Но Алена повторила уже настойчивей:
– Вам нужно ехать с полицейскими. Это важно, Дима. Я нормально доберусь.
Дима… Она впервые назвала его так. Это было настолько… ух-х-х… У Медведева словно в боку защемило. И сердце попыталось выскочить куда-то наружу, возможно, навстречу рыжуле.
Он сглотнул и сморгнул.
Медленно поставил Алену на ноги.
Она довольно крепко держалась вертикально и это немного обнадежило. Медведев посмотрел на ребят, что подвизались сопровождать рыжулю.
– Если с ней что-то случится…
– Мы уже поняли, – подал голос все тот же парень, бывший спецназовец.
Медведев еще постоял, глядя как Алену сажают в машину, та разворачивается и газует.
Быстрее, быстрее… Становится меньше, превращается в спичечный коробок, в точку.
Только после этого он слегка выдохнул и повернулся к Беркуту.
Полицейские машины исчезли из виду. Их уже не было там, где только недавно толпились.
– Уехали? – уточнил Дмитрий у друга.
– Еще бы, – покачал головой Беркут, а затем похлопал Медведева по плечу. – Я тебя понимаю, Медведь. Не переживай так. Нам надо к Знаменскому.
* * *
Алена
По дороге в особняк к Медведеву я решила Максиму никаких подробностей не рассказывать. Незачем его тревожить. Я вернулась. Со мной все в порядке. И этого ребенку вполне достаточно. И так весь изнервничался, испереживался.
Однако сынишка выбежал и так прижался, так долго обнимал… Видимо, что-то почувствовал, интуитивно понял, что к чему. Я даже раздеться не успела. Так и села на тумбочку в парадной и обнимала своего сорванца. Непокорные волосы щекотали щеки, нос.
«Боже! Как же хорошо! Как здорово!» Вот и все, что вертелось в моей голове.
Когда мы оба немного успокоились, появилась вездесущая Маргарита Тимофеевна.
– Так. Алена. Давай-ка раздевайся, и пить чай. Я пирожков напекла. С грибами, с ягодами, с капустой, с луком с яйцом. Пойдем, покушаешь, выпьешь чайку…
Она заботливо меня раздела и повела вместе с Максимом на кухню.
Ммм… Там стоял такой запах пирожков, что у меня слюнки потекли.
Мы немного перекусили, поболтали, выпили свежего чаю с мятой… А потом мне позвонил Медведев.
Я приняла вызов и вышла из кухни,
