мне нужно время, уговариваю я себя, чтобы перестать бояться, что тот, кого я полюбила на самом деле, преступник, который может быть добр со мной и жесток со всем миром.
.
Я выхожу из школы и молюсь чтобы Роба здесь не было, чтобы он не приехал меня встречать, как всегда. Я даже стараюсь не смотреть в ту сторону, где он обычно паркует свою машину, но не заметить её невозможно.
Я вижу его автомобиль и хмуро взирающего на меня Роба. Он здесь. Но со вчерашнего вечера прошло так мало времени, и я ещё совсем не готова к встрече. Я не знаю, что могу ему сказать, я не знаю кто он. Единственное, что я знаю, то что мне плохо без него.
Стараясь не смотреть в его сторону я спускаюсь с крыльца и иду мимо. Я ускоряю шаг и прямо и целеустремлённо двигаюсь подальше отсюда. На какой-то момент мне кажется, что мой глупый план может сработать, и я даже думаю, что я молодец, я правильно поступила, но в этот момент я слышу приближающиеся шаги. Он меня догоняет.
– Алиса! Алиса, постой!
Я замираю останавливаюсь, но не поворачиваюсь в его сторону.
– Алиса, что происходит? Объясни мне. Ведь так нельзя. Почему ты избегаешь меня? Я звонил тебе, я приехал к тебе, но ты даже не смотришь на меня. Поговори со мной. Что с тобой случилось, что произошло? Мне нужно понимать. Я схожу с ума. Что такого могла сказать тебе Катя, что ты стала меня бояться? Что такого произошло между нами, что теперь ты боишься даже говорить со мной?
Я поворачиваюсь к Робу и смотрю на его встревоженное лицо. Он выглядит расстроенным и печальным. Под глазами появились круги, наверное он не спал эту ночь так же как и я. Мне хочется сказать ему что он в моём сердце, в моей голове, что он везде внутри меня, что когда я закрываю глаза то вижу его, но вместо этого я говорю совершенно не то, о чём думаю совершенно не то, что меня волнует.
– Пожалуйста, – говорю я, – пожалуйста, Роб, ничего не делай Кате, она ни в чём не виновата и она здесь совсем ни при чём.
– А что по-твоему я мог бы с ней сделать?
Я вижу как в его глазах сгущается сумрак. Шоколад становится практически чёрным и чуть мутная корка льда такая, же как вчера, только ещё более толстая и непробиваемая, затягивает его глаза.
Моё сердце глухо стучит и кровь приливает к щекам, и я не знаю что мне сказать. Я сама не своя. Может быть у меня что-то с головой? Да точно, я повредилась рассудком. Это прекрасное объяснение, благодаря которому всё сразу становится на свои места. Точно, ведь я сумасшедшая. Я сама не знаю что делаю, что говорю и чего хочу.
Хочу я, безусловно, его, но говорю какую-то ахинею чтобы он не трогал Катю. Разве мне не должно быть плевать на всех, когда он рядом со мной?
– Послушай Роб, – медленно и неуверенно говорю я. Я просто должна во всём разобраться.
– В чём? В чём ты хочешь разбираться? В чём ты ещё не разобралась? Разве ты не видишь, что ты для меня всё? Разве ты не видишь что ты создана только для меня и никто не сможет понять тебя так как понимаю я, и никто не сможет сделать тебя счастливой? Никто! Разве ты не понимаешь, что делаешь несчастными нас обоих? Мне больно понимать, что я причиняю тебе страдания. Я не знаю, как такое произошло. Это самое ужасное, что могло произойти с нами.
– Пожалуйста, Роб, пожалуйста! Не нужно! Не дави на меня! Мне очень тяжело сейчас, и я не хочу тебя терять. Просто мне нужно разобраться в самой себе.
– Ты не хочешь меня терять, но делаешь всё, чтобы я потерял тебя. Ты делаешь всё, чтобы обоим нам было как можно больнее. Ты разрушаешь нашу связь, и я не знаю почему. Такое чувство, что нас больше нет.
Он медленно разворачивается и медленно идёт прочь. Какое-то время я смотрю ему вслед, в тайне надеясь, что он обернётся, но он идёт и идёт удаляясь от меня всё дальше. Я тоже разворачиваюсь и медленно бреду в противоположную сторону. Только я не знаю, куда идти и есть ли такое место, где сейчас мне будет хорошо…
.
Я возвращаюсь в свою пустую и унылую квартиру и всё так же не нахожу места, но говорю себе, что нужно дождаться из командировки Реутова или даже позвонить ему и выяснить все подробности этого дела. И тогда уже принимать решения как быть и что делать дальше. Я ложусь в постель забираюсь с головой под одеяло накрываю голову подушкой пытаясь защититься от собственных мыслей.
Пока я пытаюсь уснуть, раздаётся телефонный звонок. Вряд ли Роб после сегодняшнего расставания будет звонить мне. Я не хочу брать телефон, но он звонит и звонит и его звон раздаётся прямо у меня в голове. Наконец, я решаю прекратить это, встать и отключить звонок.
Я встаю и иду на звук. Телефон, оставленный на кухне, разрывается. Я беру его в руку и чуть не роняю. Александр Реутов написано на экране.
– Алло, – настороженно говорю я.
– Алис, не спишь?
– Нет, Саш, не сплю. Что-то случилось?
– Ну как случилось, сейчас объясню. Я по делу, короче. Меня тут из командировки специально выдернули, и не только меня, весь отдел на ушах. Это всё по делу Роба. В общем, надо поговорить. Если ты не против, я бы приехал прямо сейчас.
Время течёт так медленно, а я буквально дрожу, сгораю от нетерпения, и былой ужас и страх начавший было отступать, снова поднимается до предела.
Поговорить о Робе… поговорить о Робе… он едет поговорить о Робе… Да что же это такое! Как я всё это выдержу! Нет-нет-нет я должна, я должна всё это пережить и вынести.
Я хожу по комнате роняя взгляд то на диван то на стул то на стол и понимаю, что каждое место в этой квартире, напоминает о Робе. Это настолько меня удивляет, что я даже на какой-то момент останавливаюсь. Да каждое место в этой небольшой квартире связано с Робом. Здесь он лежал, здесь мы занимались с
