что я люблю его и не хочу больше оставаться одна.
Я подношу телефон к уху и слушаю долгие гудки. Они кажутся мне бесконечными, как будто время растянулось, и теперь мне никогда не дождаться ответа. Я выслушиваю гудок за гудком и с каждым новым сигналом, мне кажется что я отдаляюсь от Роба всё дальше и дальше.
Лишь когда я набираю номер Роба в десятый или в двадцатый раз я понимаю что он не отвечает… не ответит….
38. Вы спрашиваете случилось ли у нас что-то?
Я звоню ему целую ночь, каждую минуту. Едва прекращаются гудки в трубке, как я набираю его снова. Я чувствую ужасное разочарование, от того что едва обретя Роба, я тут же его потеряла и теперь не представляю как снова его обрести.
Я забываюсь на пару часов, а потом снова и снова набираю этот номер. Я посылаю сообщения, пишу ему SMS, но единственное что слышу в ответ – это длинные, безразличные гудки. Я их ненавижу. Они попадают мне в мозг и разрушают его, отзываются холодом в сердце и превращаются в сигналы отчаяния, сигналы SOS, которые никто и никогда не услышит.
На работе я чувствую себя как в бреду лица учеников и коллег проходят мимо беспилотными тенями, и я их не различаю. Я способна различить только долгие гудки, но вскоре и они покидают меня, и мне остаётся лишь участливые сообщения оператора: «абонент временно недоступен».
После уроков я вызываю такси и мчусь на Якиманку. Я почти уверена что никого там не найду, но что мне ещё остаётся. Единственная ниточка, связывающая меня с Робом, это набор цифр его телефонного номера, и эта ниточка, которую я дёргаю со вчерашнего вечера уже оборвана.
Я забегаю в подъезд его дома и бросаюсь к портье. Он уверяет, что Роба нет, но я умоляю его сделать звонок и он звонит по интеркому, но на затейливые трели внутреннего телефона также не приходит ответ.
Я выхожу из дверей и бреду не разбирая дороги, не замечая начавшегося весеннего дождя и озноба, сотрясающего мои плечи и не замечая горячих слёз, текущих по щекам.
Я иду долго и добредаю до ресторана «Ароми». Я прижимаюсь лбом к холодной витрине и всматриваюсь вглубь. Там темно, никакого движения. За этим стеклом больше нет жизни. Я отступаю на несколько шагов назад и вижу табличку «извините, мы закрыты».
Я не знаю такого человека которому могла бы позвонить и узнать где сейчас Роб и как можно с ним связаться. Разве что позвонить президенту Италии, горько усмехаюсь я. При этой мысли у меня рождается идея, новая вспышка надежды, я тороплюсь домой, к своему ноутбуку.
Я захожу в интернет и начинаю разыскивать рестораны принадлежащие Робу. Я думаю, что он мог уехать, чтобы оказаться подальше от той, кто разбил ему сердце. Поэтому планомерно начинаю обзванивать все рестораны его империи. Италия, Испания, Франция…
Один за другим я набираю все эти номера, я звоню и звоню, и снова слышу длинные гудки или сообщения на автоответчике произнесённые на неизвестных мне языках. Иногда ответом мне служит просто шуршащая тишина.
Мне начинает казаться что всё в моей жизни было лишь сном, просто привиделась, а сейчас я проснулась и обнаружила, что никаких ресторанов не существует и никакого Роба тоже нет. Когда весь список оказывается пройден, я пытаюсь разыскать в интернете хотя бы какую-то информацию о Робе.
Через некоторое время я случайно нахожу координаты швейцарской компании которая, управляет всеми ресторанами и является их владельцем. Там несколько телефонных номеров и первым указан телефон президента компании, то есть Роба.
Я набираю его номер и с замирающим сердцем прислушиваюсь к холодным насмешкам длинных гудков. Я понимаю что это было бы слишком просто и мне придётся пройти весь этот путь. Поэтому я без ропота двигаюсь по списку номеров, но когда он оказывается пройденным, я чувствую настоящую тоску в сердце. Потому что это финальная точка, и дальше двигаться уже некуда.
Скорее машинально, чем ожидая услышать ответ, я снова набираю первый номер в списке, номер Роба. И когда гудок прерывается, моё сердце обрывается и летит в бездонную пропасть.
– Алло, – доносится до меня усталый женский голос.
От неожиданности я даже на секунду теряю способность говорить.
– Вас не слышно, – несётся из Швейцарии этот голос.
Я выхожу из оцепенения и теряясь от волнения, начинаю лепетать на английском языке. Я совершенно растеряна, поэтому говорю немного бессвязно, но на той стороне меня кажется понимают.
– Если хотите, – предлагает моя собеседница, – мы можем говорить по-русски. Я говорю по-русски.
– Да, спасибо большое, я ищу Роба. Я не могу ему дозвониться уже несколько дней.
– Я сожалею, но его здесь нет, и я ничем не могу вам помочь.
– А вы не знаете, – умоляющим голосом говорю я, – где он может быть? Где его можно найти?
– Нет, боюсь и в этом я вам не помогу.
– Но может быть вы знаете, как с ним можно связаться? Дело в том что на мобильный я не могу дозвониться. Сначала он не отвечал, а сейчас телефон просто выключен… ну или не знаю, что с ним такое… абонент временно недоступен.
– Ну если у вас есть даже его мобильный, то большим я и не смогла бы помочь. Мы не предоставляем информацию о своих сотрудниках. А кто вы, могу я поинтересоваться?
– Я Алиса, – на другом конце трубки недоуменно молчат. – Я его… жена, мы поссорились и теперь я не могу его найти.
Моя собеседница некоторое время молчит, будто не знаешь что что ответить, а потом говорит уже другим, более мягким и тёплым тоном:
– Мне очень жаль, Алиса, но я действительно не знаю как вам помочь. Признаюсь, я сама не могу связаться с Робом, а мне очень нужно поговорить с ним. Жена... Он никогда не говорил, что у него есть жена.
– Наверное это потому, что я на самом-то деле боялась становится его женой, а сейчас очень жалею что его нет рядом.
– Понимаю вас. Роб не простой человек и любить его наверное тоже непросто. Но сейчас он нужен не только вам. Мы все остро нуждаемся в нём потому что просто не представляем, что нам делать.
– А что-то случилось? – взволнованно спрашиваю я.
– Да уж, хороший вопрос…
–
