стрелял? — спросила я, принимая сидячее положение.
— Мужика поймали. Полицейские сейчас выясняют, кто он такой, — ответил Макс, протягивая мне бутылку воды.
Взяв емкость, я отвинтила крышку.
— И куда мы сейчас едем? — тихо спросила я, делая глоток.
— В больницу. Отец хотел видеть тебя. И Руслана, — вздохнул Макс, окидывая нас многозначительным взглядом. Он уже все знает? Или дело только в поцелуе, который видели братья?
Наморщив лоб, я посмотрела на Руслана.
— А разве ты сейчас не должен лететь в самолете? — еле слышно спросила я, ощущая головокружение и слабость во всем теле.
Наклонив голову, Рус взял меня за руку.
— Я не полетел, — просто ответил он, согревая мои окоченевшие пальцы широкой ладонью.
Я приподняла брови.
— Почему?
Руслан нахмурился.
— Если на твоего отца покушались, это может случиться и с тобой. Я не мог оставить тебя в опасности.
Я до боли прикусила губу. Значит дело только в гиперответственности этого парня.
— И, кроме того, меня беспокоит твой обморок, — помолчав, добавил Руслан. — Тебе нужно сходить к врачу.
Отвернувшись, я прислонилась лбом к прохладному окну. Последние дни мое тело просто не вывозило всего происходящего. И боюсь, дальше легче не будет…
* * *
К отцу тянулись какие-то бесконечные проводки, его плечо было замотано бинтами, а когда-то смуглая кожа казалась белой, как молоко.
Но глаза этого мужчины по-прежнему горели таким огнем и жаждой жизни, что я сразу успокоилась. С отцом все будет хорошо. А вот людям, которые посмели стрелять в него, не поздоровится.
Увидев возле больничной кровати маму Руслана, я замешкалась в дверях.
— Лола, проходи, — заметив меня, мягко улыбнулась Елена, заправляя темные волосы за уши. Ей было также неловко, как и мне.
Кивнув, я медленно подошла к кровати, ощущая за спиной присутствие троих… братьев.
В груди привычно заныло.
— Ты все-таки сбежала от Олега, — усмехнулся отец, пристально разглядывая мое лицо.
Если он хотел увидеть там раскаяние, то мог даже не стараться. Я была жутка зла на него за то, что он не рассказал мне о своей избраннице раньше, и так подставил всех нас. Когда он уже поймет, что его дочка выросла и из мелкого неразумного суслика превратилась в зрелую рассудительную девушку?..
— Как ты? — тихо спросила я, беря отца за руку, лежавшую поверх простыни.
Как бы я ни была обижена на отца, в такие моменты, когда жизнь и смерть переплетались, я понимала, что дороже него и братьев у меня никого нет. Мы были семьей. Настоящей семьей. И кто бы из нас ни оступился, мы готовы были простить друг другу всё. Абсолютно всё.
И в усталых глазах отца я видела отражение своих мыслей и чувств. В них светилась только чистая безграничная любовь. Так же, как и в моих.
— Я как будто скинул двадцать лет, дочка, — подмигнул мне отец, крепко сжимая мои пальцы. — И чувствую, пора мне валить отсюда, пока меня не заморили больничной баландой и бесконечными клизмами.
Откинув голову, чтобы никто не увидел моих слез, я от души расхохоталась.
И в этот момент меня как будто отпустило. Я почувствовала такую внутреннюю свободу, что мне даже дышать стало легче.
Все будет хорошо.
Теперь я точно знаю.
Мой отец жив и полон сил.
У меня есть братья, которые бесят меня до невозможности и за которых я, не думая, отдам жизнь.
А еще в нашей семье появится женщина, которая сможет обуздать и смягчить непростой характер моего отца. И теперь я знаю, к кому пойду советоваться по женским делам. Алекс с Максом, конечно, непревзойдённые советчики по части тампонов и свиданий, но придётся им уступить это место.
И что самое главное… Совсем скоро в жизни всех нас ворвется один чистый и непорочный карапуз. И все мы безоговорочно влюбимся в это чудо и примем в свою дружную семью. И он вырастет на наших глазах, став отражением каждого из нас.
И было в этом что-то запредельное.
Слезы текли по моему лицу, но я даже не чувствовала их.
Нежно улыбаясь, отец кончиками пальцев провел по моим мокрым щекам.
Я судорожно вздохнула, пытаясь успокоиться.
Мы остались в палате одни. Я даже не заметила, как Елена с парнями вышли, бесшумно прикрыв за собой дверь.
Мы с отцом смотрели друг другу в глаза, и нам не нужны были слова.
Но он все-таки сказал это, обхватывая мое лицо ладонями и впиваясь в меня горящим взглядом.
— Если любишь — борись.
И я так ослепительно улыбнулась в ответ, что мы оба поняли — я была копией отца, а это значило только одно.
Я ни за что не сдамся.
Руслан
Я готов был заплатить колоссальную неустойку за разрыв контракта. На это ушло бы половина моих сбережений.
Но мне было плевать.
Плевать на все — на паузу в своей карьере, на слухи о моей безответственности, на потерю денег.
Блять, когда я увидел, как лицо моей девочки теряет краски, а ее тело без признаков жизни валится на пол, я как будто и сам перестал существовать.
Я ведь не смогу без этой малышки.
Эта мысль была такой простой и очевидной, что я даже не стал достраивать логические мостики дальше.
Я буду с Лолой. И точка.
И хер с ним с остальным миром.
Если Лоле и ее семье угрожает опасность, я буду рядом. Неважно в качестве кого — друга, парня, брата, любовника, охранника. Я просто люблю эту девчонку и сделаю все, чтобы она жила и радовалась жизни. А все остальное — такая пыль…
Подхватив невесомое тело девчонки на руки, я отнес ее в машину Алекса и, сев рядом, аккуратно положил ее голову к себе на колени.
Братья Лолы косились на меня, но задавать вопросы не спешили. Кажется, они уже знали о том, что скоро все мы станем одной большой семьей. А еще они не могли не понять, что я был неравнодушен к их сестре.
Ладно, этот разговор мы отложим на потом.
А в том, что он состоится, я даже не сомневался. Эти парни слишком любили свою сестру, чтобы так просто отдать ее какому-то чуваку. Тем более, если этим чуваком был я.
Когда мы приехали в больницу, моя мать уже была там. И судя по ее измученному
