одуматься. Пусть плачет и зовёт на помощь, пока я беспощадно буду врываться в её пространство.
— Алиса! — легко ударяю её лицу, и девушка распахивает глаза.
Осматривается по сторонам, приходя в сознание, приподнимается на локтях, шумно вздыхает и заметно напрягается, уставившись на меня.
— Что ты задумал? — выдаёт, связав мысли воедино.
— Ох, куколка, зря ты спросила!
Приятная волна растекается под кожей, когда в предвкушении облизываю свои пересохшие губы. От возбуждения дыхание перехватывает и в жар бросает.
— Не трогай меня! — взвизгивает и предпринимает попытку встать с кровати.
Одним движением избавляюсь от брюк и трусов, обнажив упругий готовый член.
— Отойди! — Алиса вскрикивает, попав в мои объятия.
С силой толкаю желанную обратно на белые простыни и наваливаюсь сверху, удачно раздвинув её ножки.
Закрываю глаза и врываюсь в узкое пространство под громкий протяжный вой. Уверенными движениями вдалбливаюсь глубже, до предела. Удовольствие острее, чем я ожидал. Захлёстывающее, яркое, насыщенное.
Алиса упирается ладонями мне в грудь, визжит и пытается вырваться. Хватаю кисти её рук и обездвиживаю их, прижав к кровати.
Пять долгих лет я страдал без неё. Искал её черты в других женщинах. Мечтать не смел, что вновь смогу коснуться тела Зиминой. И вот мне это удалось. Не так, как я себе это представлял, но её реакция меня только сильнее заводит.
Смотрю на раскрасневшееся сморщенное лицо, слушаю её голос и точно знаю, что уже не остановлюсь. Набираю темп, чувствую скорое окончание. Мои стоны громче, чем её крики о помощи. Моё удовольствие важнее, чем её боль.
Я нуждался в этом.
…
Сделав своё дело, Дима отходит.
Я закрываю глаза и мучительно свожу колени. Тело прошибает крупной дрожью и между ног саднящая боль растекается. Охрипла от криков и горло болит.
Мне страшно и плохо. Мерзко.
— Одевайся, нас ждёт завтрак, — говорит так, будто ничего не случилось.
Я молчу, сжимаю в руках простынь. От паники дышать забываю.
— Я тебя жду, Алиса, — торопит меня безапелляционным тоном.
Голова раскалывается.
Распахиваю глаза и нахожу взглядом свои трусики и джинсы. Стрельцов смотрит за каждым моим движением, не отрываясь и не моргая. Пока одеваюсь, собираю по капле остатки рассудка.
— Я накрою на стол, любимая! — подходит ближе, тормозит в сантиметре от меня, обжигая дыханием. — Жду тебя внизу.
Осторожно целует в лоб, а я не шевелюсь. Всё тело окаменело от страха, и я почти не ощущаю ни рук, ни ног. Лишь электрическое покалывание в кончиках пальцев даёт понять, что я всё ещё жива.
Дима выходит из комнаты, оставляя меня одну, и я, наконец, выдыхаю.
Чёрт возьми, он меня изнасиловал! Набросился с силой, взял, как бесчувственную куклу. Присвоил меня себе. Кажется, что в этот момент моя душа сгорела. Умерла. Рассыпалась в пыль.
Я понятия не имею, где нахожусь. Не знаю, где мой мобильник. И как отсюда сбежать ума не приложу. Словно бабочка в стеклянной банке, беспомощно трепыхаю крыльями.
Подхожу к окну и осматриваю территорию. Небольшой придомовой участок, а за ним поле и пруд. Смотрю на ауди Стрельцова и замечаю у колеса свою сумочку.
Мне бы до неё добраться. Позвонить и позвать на помощь. Только вот как это сделать?
Перевожу дыхание и спускаюсь на первый этаж.
— Ты голодная? — Дима стоит у накрытого стола.
Его любопытный взгляд лапает моё тело.
— Нет.
— Алиса, ну подыграй мне, солнышко, — делает шаг ко мне, заставляя пульс участиться. — Ты же хорошая актриса.
— Ты получил, что хотел. Позволь мне уйти! — жалобно пищу, пятясь назад.
— И чего же я хотел? М? — издевательски шепчет, загоняя меня в угол, как хищник жертву. — Один раз тебя трахнуть и расстаться? Да? Как же ты ошиблась, куколка.
Упираюсь в стену лопатками. Спасения не будет, и всё, что мне остаётся — подчиниться.
— Милая, ты голодна? — спрашивает снова, касаясь шершавой ладонью моей щеки.
Вздрагиваю, закрыв глаза. Его ласковые и нежные прикосновения кажутся грубыми ударами, и кожа начинает плавиться под его рукой.
— Да, — выдаю тихо, почти беззвучно.
— Назови меня любимым, — приказывает.
Я стискиваю челюсть до боли.
— Да, любимый, — шепчу, пересиливая себя.
— Я приготовил завтрак, — сообщает с энтузиазмом.
Видимо, Стрельцов окончательно сошёл с ума. Свихнулся. Крыша съехала.
Он усаживает меня за стол, сам устраивается напротив.
— Чем хочешь сегодня заняться, солнышко? — берёт в руки столовые приборы и кладёт в рот салат, жуёт с удовольствием и продолжает говорить. — Мы можем позагорать на участке. Или поиграть в мяч. Или займёмся любовью?
Судорожные мурашки проносятся по телу.
— Мне бы сначала в душ, — осторожно улыбаюсь.
— Любимая, позавтракай. Салат очень вкусный.
— Хорошо, — выдыхаю.
Дима требовательно впивается в меня взглядом. Злится.
— Хорошо, любимый! — исправляюсь.
Беру вилку и засовываю в рот помидор. Чувствую приступ тошноты, закрываю глаза.
— Вкусно? — звучит, как насмешка.
— Очень.
Минуты тянутся целую вечность. У меня в голове только одно: как бы поскорее добраться до своего телефона.
— Иди в душ, Алиса, — слышу новый приказ и с улыбкой встаю из-за стола. — Прямо по коридору, вторая дверь направо.
Ступаю по скрипящим половицам, добираюсь до ванной и закрываюсь. Смотрю в зеркало на молодую женщину, которую вовсе не узнаю. Это тело чужое, грязное, побывавшее в лапах зверя.
Слышу стук собственного сердца. Оглушительно громкий. Страх сковывает, когда распахиваю окно. Повезло, что оно здесь есть.
Спрыгиваю вниз и неудачно приземляюсь, подвернув ногу. От боли перед глазами цветные мошки летят. Закрываю рот рукой и сильно зажмуриваюсь, удерживая внутри зародившийся крик.
Хромая и держась за стену, обхожу дом. Осторожно заглядываю в окно. Дима убирает со стола. Если побегу до машины, то он меня заметит.
Прикусываю губу до боли, а подвёрнутая нога предательски ноет.
С этим человеком я когда-то видела будущее и верила в его искреннюю любовь ко мне. И сама любила его до дрожи, до исступления. А он оказался маньяком, насильником, подонком. Я не знаю, что ещё он хочет сделать со мной, но здраво оценивая ситуацию, не трудно догадаться, что домой я уже точно не вернусь. Дима не допустит, чтобы я написала на него заявление в полицию за изнасилование. Так что дальнейшая моя участь ясна, и осознание этого подстёгивает к действию.
Ещё раз заглядываю в окно. Мужчина задумчиво улыбается и, грациозной походкой тигра, направляется вглубь дома.
Собравшись, бегу к своей сумочке. Вытаскиваю телефон и прячусь за каким-то сараем.
— Алиса! — голос разносится по ветру.
Стрельцов уже на улице. Вот-вот найдёт меня. Позвонить в полицию я уже не могу. Услышит мой голос, всё поймёт и убьёт меня.
Перед глазами пелена и туман. Непослушными руками набираю
