меня, чтобы я не недооценивала его, и именно это я и делаю.
Может быть, он и прав. Может быть, я глупа.
Но я не могу этого сделать. Не могу остаться в стороне. Глядя, как Лукас играет в бильярд сегодня вечером, запрокидывая голову от смеха, все это кажется таким несправедливым. Он заслуживает того, чтобы жить нормальной жизнью, наполненной друзьями и возможностью любить.
Каждый раз, когда он касается меня или шепчет что-то на ухо, все мое тело нагревается, а в животе порхают бабочки.
Я пытаюсь. Действительно пытаюсь противостоять влечению. Но когда Сэм начинает навязываться ему, я срываюсь.
Гейдж — это препятствие, которое стоит между нами, и я не могу позволить ему все испортить ради Лукаса. Никто не может узнать о нем. Люди в этом городе не поймут; они оттолкнут его, сделают его жизнь настолько трудной, что у него не будет другого выбора, кроме как уехать.
А я не хочу, чтобы он уезжал.
Тихий голосок в моей голове кричит, что я эгоистка, и все равно скоро уеду, но мне все равно. Я отталкиваю голос и сосредотачиваюсь на хищном взгляде мужчины передо мной.
Он идет ко мне, его голова наклонена, подбородок опущен. Он выглядит как персонаж из фильма ужасов, но я заставляю себя увидеть Лукаса за его холодным взглядом. Напрягаюсь, чтобы увидеть сломленного мальчика, о котором забочусь.
— У тебя есть яйца. Отдаю тебе должное. — Он подходит так близко, что носки его ботинок соприкасаются с моими, и в его дыхании густой запах пива. Костяшками пальцев он пробегает вверх по внутренней стороне моего бедра, ныряя под юбку. — Думаю, мне лучше проверить.
Я шлепаю его по руке, и он стонет, его глаза практически закатываются.
Он прижимает ладонь к двери позади меня, наклоняется и проводит мозолистым пальцем по моим волосам. Он нежен, и на мгновение я представляю, что это Лукас. Его прикосновение скользит по моему виску, щеке, и я дрожу от едва заметной ласки. Гейдж обхватывает мою челюсть, его большой палец пробегает по моей дрожащей нижней губе.
— Боишься, Застенчивая Энн? — он мурлычет мое имя, и это похоже на огонь и лед, вызывающий мурашки.
— Нет. — Мой голос срывается на шепот.
Его рука движется к шее, и он наклоняет мою голову назад, удерживая так, что мои губы находятся всего в одном вдохе от его.
— Ты действительно красивая сучка.
— Прекрати это.
— Прекратить что? — он проводит кончиком языка по моим губам, в то время как рукой крепче сжимает мое горло. — Ты ведь этого хочешь, не так ли? О чем ты тогда умоляла Лукаса?
— Ты не Лукас.
Он хмурится, и в его серых глазах мелькает гнев. Его хватка усиливается.
— Лукас никогда бы не причинил мне вреда.
Он отстраняется, его глаза пылают жаром.
— Ты в этом уверена?
Мой разум пытается придумать, что сказать, что-нибудь, что напомнило бы ему, что я человек, а не источник пыток для Лукаса.
Гейдж защищает его. Мне нужно, чтобы он видел меня безопасной гаванью. Равной ему. Кто-то сильный и способный, но безобидный. Моя слабость, кажется, подпитывает его гнев. Я должна быть сильной, если хочу заставить его вернуть Лукаса.
— Так и не ответил на мой вопрос. Почему ты спас меня от Дастина?
Это, кажется, застает его врасплох. Он моргает.
— Ошибка.
— Лжец.
Он сжимает меня крепче, и мои руки летят к нему; ногти царапают его запястья, заставляя отпустить меня.
— Следи за своим ртом, Застенчивая Энн, или я его трахну.
Я бледнею от резкости его слов. Взгляд Гейджа скользит по моему лицу, губы скривились, обнажая зубы, как будто он не может решить, убить меня или поцеловать.
У меня перед глазами все плывет, и вокруг сгущается тьма.
Он этого не сделает. Он этого не сделает. Кем бы ни был Гейдж, в глубине души он Лукас и никогда не причинит мне вреда.
Пожалуйста, Лукас. Пожалуйста…
Он напрягается.
— Сдавайся!
Мои глаза трепещут. Пульс грохочет у меня в ушах.
— Нет.
Его челюсть сжимается, прежде чем он ослабляет давление, но оставляет руку на моей шее. Я задыхаюсь, втягивая драгоценный кислород и пытаясь удержаться на ногах. Его большой палец выписывает круги на моем горле, пытаясь успокоить.
— Что я тебе говорил о том, что ты меня недооцениваешь?
Победа омывает меня. У него дважды была возможность убить меня, но он этого не делает.
— Ты… трус.
Его веки подрагивают, и на секунду я задаюсь вопросом, достаточно ли моего оскорбления, чтобы отослать его прочь.
— Ну да… Меня называли и похуже.
Он устанавливает между нами дистанцию, негласное перемирие, хотя бы на время. Я сгибаюсь пополам, перенося свой вес на колени. Дышу, позволяя всей крови в голове вернуться в тело.
— Нам нужно отвезти Лукаса домой, Гейдж. — Я говорю как сумасшедшая! — но не могу уйти, пока не закончится моя смена и…
— Я не оставлю тебя здесь с этой сумасшедшей шлюхой.
Я вскидываю голову при звуке его рычащего ответа и ловлю его гримасу. Рот парня кривится от отвращения, как будто эти слова были ядом на его языке.
Медленная улыбка растягивает мои губы, когда здравомыслие покидает меня и оставляет со странной, безумной гордостью.
— Ох, Гейдж. Ты пытаешься сказать, что хочешь защитить меня от большой плохой и страшной девочки?
— Едва ли. — Он снимает бейсболку и проводит рукой по густым темным волосам, прежде чем снова ее надеть. — Она доставляет тебе неприятности, и это может отразиться на Лукасе.
— Шай, ты там?
От яростных ударов моего брата дверь трясется.
Мои глаза устремляются к Гейджу, который кажется совершенно невозмутимым.
— Да, Код, мы… мы выйдем через секунду. — Я бросаюсь к Гейджу и шепчу: — Если ты собираешься остаться… здесь… тебе лучше надеть свою лучшую маску Лукаса.
Он улыбается, но на этот раз не жутко и злобно, а весело.
Бросаю на Гейджа еще один строгий взгляд, прежде чем поворачиваюсь и отпираю дверь, открывая ее достаточно, чтобы Коди мог проскользнуть в комнату. Он смотрит на нас обоих, строя догадки.
— Здесь все в порядке?
— Разумеется. — Я расправляю плечи.
Он прищуривает глаза.
— Ладно. Я сказал барменше, что ты заболела. Она сказала, что ты можешь уйти. Судя по настроению Саманты, я не оставлю тебя здесь с ней.
Гейдж издает смешок, но прикрывает рот рукой и смотрит в пол.
— Мне нужно вытащить Лукаса отсюда, пока его не раздели и не использовали в своих интересах. — Коди ухмыляется и хлопает Гейджа по спине. — Черт, чувак. Кто бы знал, что ты можешь играть
