возле тебя, и мы так же будем просто встречаться. У нас будет все то же самое, только изменится локация наших свиданий. Вместо Москвы будет Мюнхен.
Что ж так тяжело-то? А главное — почему мне так нестерпимо больно, будто сердце живьём из груди вырывают?
— Нет, Лиль. Это бред.
— Но тогда мы будем вместе.
Она подходит ко мне вплотную, по щекам бегут слезы, крылья носа дрожат. Берет меня за руку, сжимает. Ее прикосновение огнём обжигает. Сжимаю ладонь в ответ, чтобы вместе сгореть. Меня наизнанку выворачивает от осознания, что мы расстаемся. Сука, ненавижу, презираю себя. Как же это вытерпеть и не свихнуться?
— Лиль, не думай, что мне просто. Я не хочу с тобой расставаться, но не вижу другого выхода. Я должен уехать. Я не могу отказаться от такого предложения. Я всю жизнь шел к этому.
— Возьми меня с собой, — плачет.
Сам себе по живому режу.
— Нет, Лиль, прости. Не могу.
— Тогда я буду тебя ждать. Ты же вернёшься когда-нибудь?
Вдохнуть не могу — так больно. Душа рвётся, разлетается на мелкие части. Каждая слезинка, срывающаяся с ресниц Лили, вонзается в меня острой стрелой.
— Тебе придётся слишком долго меня ждать. Не надо.
— Я умею тебя ждать, — шепчет. — Ты даже не представляешь, сколько я тебя ждала. Я ждала тебя, когда ты не обращал на меня никакого внимания. Я ждала тебя, когда ты видел во мне лишь подругу. Я ждала тебя, когда ты встречался с Соней. Я ждала тебя, когда после Сони ты менял девушек как перчатки. Я ждала тебя всю свою сознательную жизнь, Никита. И ещё подожду.
Слова Лили сносят меня с ног. Даже не сразу понимаю, о чем она. А потом пазл складывается. То, как Лиля на меня всегда смотрела. То, как она прослезилась, когда мы с Соней первый раз поцеловались в школе на глазах у друзей. То, как по школьным чатам гуляло видео, на котором Лиля ругается с Соней из-за меня.
За эти несколько месяцев вместе я понял, что у Лили есть ко мне серьёзные чувства, а не только сексуальное влечение. Но что настолько давно… Нет, об этом я не думал.
— Никита, я люблю тебя, — добивает меня контрольным в голову. — Я люблю тебя всю свою жизнь.
Отшатываюсь назад. Еле стою. Признание Лили кажется таким очевидным, а в то же время ошеломляет меня.
— А ты, Ник? — спрашивает. — Ты любишь меня?
Прямой вопрос вгоняет меня в ступор. Я гляжу на Лилю — самую красивую, самую сексуальную, самую желанную девушку в своей жизни — и не нахожу ответа.
— Скажи, Ник? Ты любишь меня?
Горло онемело. Я не могу вымолвить ни слова. Да и не знаю, что сказать. У меня нет ответа. Я не задумывался о серьезных чувствах к Лиле. Мне было с ней хорошо, мне нравилось с ней встречаться, мне нравилось заниматься с ней сексом. Я даже перестал обращать внимания на других девушек.
Но любовь? Я не знаю.
— Ни-и-ик? — тянет. — Скажи, не молчи. Ты любишь меня?
Слезы вовсю струятся по ее лицу. Ручейками стекают по щекам к красивой лебединой шее и ниже. Я так люблю вдыхать ее цветочный запах и целовать. А сейчас она мокрая от слез из-за меня.
— Я не знаю, Лиль, — честно отвечаю. — Я люблю футбол.
— А меня?
— А тебя я хочу. Сильно хочу. Как никогда никого не хотел.
Лиля делает шаг назад, сгибается пополам и закрывает ладонью рот, чтобы подавить крик. Чувствую, как жжёт в глазах. Что это? Неужели тоже слезы? Да. Одна стекает по щеке.
— Лиля, прости меня, — произношу сипло. — И… — запинаюсь. — И не надо меня ждать. Не жди меня, Лиль, слышишь? Не жди.
Она не отвечает. Пятится назад, продолжая тихо скулить в ладонь. Сворачивает в коридор. Я не иду за ней. Чувствую, как по щеке скатывается ещё одна слеза. Слышу, как Лиля возится с верхней одеждой, и продолжаю стоять. Не зову ее обратно. Не останавливаю. Проклинаю себя за все. Никогда себе не прощу. Никогда не прощу.
Входная дверь хлопает. Вздрагиваю вместе с этим звуком. А потом меня оглушает звенящая тишина.
Глава 43. Жизни больше нет
Лиля
Моя жизнь закончилась. Ничего больше нет, одна тьма. Я закрылась в своей комнате и не выхожу даже в новогоднюю ночь. Меня раздражают родители, которые стучатся каждые полчаса. Меня бесят однокурсники, которые звонят с вопросами, почему я не хожу в институт. Я не хочу ничьей заботы, ничьей опеки. Я хочу, чтобы меня все оставили в покое.
Меня ломает, выворачивает наизнанку. Душа нестерпимо ноет. Это хуже, чем когда я со стороны смотрела на Никиту с девушками. Это хуже, чем когда он на моих глазах встречался с Соней. Потому что тогда Никита не был моим, тогда я не знала его рук и губ, тепла его тела и его дыхания на своей коже. Тогда я ещё не утонула в нем, а только балансировала на грани. А теперь у меня словно сердце с корнями вырвали и хорошенько по нему потоптались.
Никита вырвал и Никита потоптался.
Вольно или невольно, он уничтожил меня. Разрушил до основания. Ни следа больше не осталось от прежней Лили. Есть только ее тень.
— Ты любишь меня?
— Я люблю футбол. А тебя я хочу.
Утонув в счастье, о котором не смела мечтать, я не заметила, что так и осталась для Никиты всего лишь сексуальным объектом. Я не стала для него чем-то больше, не вызвала никаких других чувств помимо сексуального влечения. Он только хотел мое тело. Больше ничего. Моя душа и мое сердце ему были не нужны.
Понимала ли я это на подсознании? Возможно. Но отказывалась думать об этом. Была рада тому, что Никита наконец-то мой.
Я нахожусь в агонии. Истязаю себя заточительством. Я хочу умереть. Какой теперь смысл в моей жизни? Зачем мне жить, если Никита
