объясниться. — Брат смотрит на меня, и я вижу в его глазах одновременно разочарование и искренность.
— Кто-нибудь хочет просветить меня, о чем, черт возьми, вы, ребята, говорите?
— Я рассказала им, Кингстон, — усмехается она. — Я рассказала им все.
— Итак, ты рассказала им, как шантажировала меня компроматом на Августа, чтобы разоблачить его и захватить «Норт Индастриз»?
Она смотрит на Августа.
— Что я тебе говорила.
Август продолжает свирепо смотреть на меня.
— Просто скажи правду, — говорит Хадсон. — Ты просил мисс Коулман помочь тебе убрать Августа? Уличить в скандале, который разрушит его репутацию и приведет к краху компании?
— Аааа… Я вижу, что ты сделала, — говорю змее. — Ты была права. Они поверят тебе, а не мне. Думаю, мне не стоит удивляться…
— Все кончено. — Голос Августа дрожит от ярости, лицо багровеет. — Уходи. Сейчас же.
Я хлопаю ладонями по подлокотнику своего кресла и встаю.
— С удовольствием.
— Начинай искать место, где можно было бы жить. Считай это уведомлением о выселении.
Я замираю на полушаге.
— Ты больше не получишь от меня ни цента. Это ясно?!
Я поворачиваюсь к человеку, ответственному за мою жизнь, и удивляюсь, почему он не может найти даже капли доверия ко мне, своей собственной плоти и крови.
— Громко и ясно.
— Кингстон, — окликает Алекс. Его взгляд напряжен и в равной степени разъярен, но направлен на Августа, а не на меня. — Ты можешь жить со мной.
Его слова заставляют что-то глубоко в моей груди сжаться.
— Спасибо, братан.
Я подхожу к двери и хватаюсь за ручку, но не могу уйти вот так. Не могу уйти, оставив так много недосказанного. Делаю глубокий вдох и, повернувшись спиной к своей семье, признаюсь.
— У меня неспособность к обучению. Дислексия, я думаю. Хотя не уверен. Мне жаль, что я разочаровал всех вас, но хочу, чтобы вы знали, что это не потому, что я не пытался. — Сжимаю ручку двери, пока за моей спиной нет ничего, кроме тишины. — Я знаю, что ты больше поверишь ей, чем мне. Но она хочет захватить «Норт Индастриз» и пригрозила разоблачить меня, если я не предоставлю ей информацию. — Я толкаю дверь. — Я не могу расположить файлы в алфавитном порядке, но вы верите, что я могу организовать ликвидацию многомиллиардной компании?
Когда ухожу, я не слышу, как меня зовут. Никто не гонится за мной и не говорит мне подождать.
Мой телефон зажат у меня в руке, когда я захожу в лифт.
— Алло?
— Привет, Би. Ты готова к небольшому празднованию завтра вечером?
— Зависит от обстоятельств. Что мы празднуем?
— Свободу.
Габриэлла
— Я люблю тебя.
Уткнувшись языком в свое мороженное, я смотрю через стол на ухмыляющегося Кингстона.
— Не смотри на меня так. Это правда. — Он зачерпывает ложку радужного шербета и кладет в рот.
— Ты, Кингстон Норт, романтик. — Несмотря на то, что его слова вызывают у меня бурю эмоций, я не могу не быть реалистом. И здравый смысл подсказывает, что парень недостаточно хорошо меня знает, чтобы любить.
— В отличие от большинства мужчин, я не боюсь своих чувств. — Его взгляд следует за проходящими мимо людьми. Это случайный взгляд, расслабленный и непринуждённый. Влюбленный?
— Хм… Это может быть правдой, но что произойдет, когда ты обнаружишь во мне что-то, что тебе не понравится?
Кингстон качает головой.
— Это невозможно.
— О, да? Ну, а что, если я скажу тебе, что мне нравится спать в носках?
— Я позабочусь о том, чтобы у меня их было достаточно, когда ты будешь ночевать у меня.
— А если я решу, что ненавижу этот город?
— Я найду место за городом.
— Что, если я захочу отправиться в поход…
Его глаза расширяются.
— С палаткой…
Он съеживается.
— Только с тем, что мы сможем унести в наших рюкзаках.
Парень хмурится и качает головой.
— Тогда мне придется сменить свою дизайнерскую пижаму на длинное теплое нижнее белье. — Он съедает еще ложку своего шербета. — По-моему, Жан-Поль Готье шьет такие из кашемира.
— У тебя есть ответ на все. — Я засовываю кончик своего рожка в рот и стараюсь не выглядеть полным неандертальцем, пока жую его.
Он хмурится и тычет пальцем в свое мороженое.
— Не на все.
Я глотаю и запиваю это небольшим количеством воды.
— Меня вчера уволили. — Кингстон отодвигает от себя остатки десерта и откидывается на спинку стула.
Шумная группа людей, спотыкаясь, проходит мимо нас, и я жду, пока они успокоятся, чтобы спросить: — Что случилось?
Кингстон рассказывает историю, которая столь же приводит меня в бешенство, сколь и разрывает душу на части.
— Никто из них не принял твою сторону? — Я могла бы отшлепать каждого из этих парней Норт, но лучше всего я провела бы время, надавав пощечин Хейсу. — Это ужасно.
Он пожимает плечами.
— Хорошая новость в том, что теперь они знают. Больше никаких секретов. — Его взгляд опускается на колени, пытаясь скрыть хмурый взгляд.
— Это необязательно должно быть плохо. Наконец-то ты свободен делать любую карьеру, какую захочешь.
— Верно, — говорит он, но не похоже, что парень на самом деле со мной согласен.
— Я могу тебе помочь.
— Не нужно. Я могу сделать…
— Кингстон, — тихо говорю я. — Прими мою помощь.
Он застенчиво улыбается и кивает.
— Ладно. О, еще кое-что? Начиная со следующей недели…
— Кингстон, мать твою, Норт, это ты!
Все тело Кингстона превращается в гранит. Единственная часть, которая движется — это его глаза, когда его взгляд поднимается ко мне.
Я не выдерживаю его взгляда, а вместо этого смотрю на мужчину, приближающегося к нашему столику. На вид он примерно одного возраста с Кингстоном, с темными, почти черными волосами и короткой бородкой.
— Срань господня, — говорит мужчина, останавливаясь в футе от нашего столика. — Это ты!
Как робот с ржавыми суставами, Кингстон поворачивается к парню и неловко улыбается.
— Реми. Давно не виделись, чувак.
Они громко приветствуют друг друга.
— Сколько прошло? — спрашивает Реми. — Три года?
— Что-то в этом роде, да. — Кингстон бросает на меня быстрый взгляд, но не представляет незнакомцу.
— Я тут выпиваю с друзьями. Ты должен пойти с… — Реми смотрит на меня, и его слова замирают у него на языке.
— Нет, спасибо, но, — Кингстон встает и жестом показывает парню отойти вместе с ним от стола, — может быть, в другой раз.
Реми все еще смотрит на меня. Изучает мое лицо. В основном мои шрамы.
— Было приятно повидаться с тобой, — говорит Кингстон, теперь физически направляя Реми за плечи, чтобы он отвернулся.
Реми позволяет повернуть себя, словно он слишком ошеломлен, чтобы
