он мне отвечает:
– Я. С ней. Не спал. – чеканит ледяным тоном.
– Ты – нет. Это задачка со звездочкой, – не могу не поглумиться над ним. Я вижу, как шестерёнки работают в его голове. Он отрывается от фотографии и смотрит прямо перед собой, как будто сверяя какие-то старые события в памяти. А потом ругается отборным красивым матом и достаёт свой телефон.
– Ты взяла её контакты? – спрашивает, при этом сам уже набрал чей-то номер. Киваю и улыбаюсь. – Расскажи всё, что знаешь сейчас, на громкой.
Идут гудки, долго никто не берет трубку, затем слышится хриплое:
– Хэллоу.
– Хэллоу, Игнат, как спится?
– Что надо?
– Шоколада. Нашлась твоя незнакомка, Катя с ней встретилась. Говори.
– Э, Игнат, э-э-э, – дьявол смотрит на меня, я губами спрашиваю «рассказать?», он кивает, – Игнат, поздравляю, ты стал отцом, два года назад где-то, точно я не знаю. Но контакты Веры и твоего сына, Димы, у меня есть.
Тишина.
– Она пришла два дня назад в твою квартиру, была проездом в городе и хотела всё же рассказать тебе про сына. Как я поняла, ты ничего не знал, а она потом боялась сказать, потому что думала, что ты заставишь сделать аборт. Вот. Ещё она сказала, что сначала была козой рогатой на той вечеринке, а потом в туалете нашла чужую маску и в ней уже познакомилась с тобой.
Тишина.
Мне больше нечего добавить. Он там умер?
Потом в трубке слышится какой-то грохот.
– Блять. Кирилл, пришли всю информацию, я вылечу сегодня. Спасибо, Катя.
– А ещё, они с Димой улетели во Францию.
– Понял, спасибо.
Голос уже собран, ни тени сна. Мы кому-то испортили ночь, надеюсь, не Вере с Димой.
– Игнат, только давай без глупостей, – предупреждающе говорит Кирилл.
Я скидываю Кириллу контакты и наше фото, ну все Вера, держись.
– Кирилл, надеюсь он не заберёт у неё ребёнка?
Усмехается.
– Нет, думаю он её сначала убьёт, потом воскресит, а потом они пойдут за вторым.
Теперь уже я округляю глаза в немом вопросе.
– Он искал ее до сих пор. То есть уже года три. Эта коза рогатая не оставила ни единой зацепки после себя, сбежала и даже маску забрала. Потом он нашёл девицу, чью маску она взяла, но это была явно не она, перерыл все записи со всех камер в радиусе километра от клуба и дома, но увы. Через год он уехал в Штаты и ее поисками занимался дядя Миша, но дело заглохло. На Веру как-то я и не подумал.
– Бедняга, настрадался как, – картинно качаю головой, а он сужает глаза.
– Он свою девочку всего три года искал, а я потратил восемь.
Закатываю глаза, восемь, да ты за полгода перевернул всю мою жизнь, дьявол.
Когда мы приезжаем домой, я даже не решаюсь спрашивать стоит ли идти мыть руки. Меня раздевают ещё в коридоре и к спальне я добираюсь уже без белья.
Он тут же укладывает меня на кровать и быстро стягивает с себя остатки одежды. Кожа к коже, в моем рту его язык, на моей груди его руки, одно его резкое движение и он полностью во мне, замирает и целует плечо, а я крепче обнимаю его ногами. Кирилл издаёт хриплый стон и толкается ещё глубже. Стону уже я и дальше меня нет, я растворяюсь в нем, он мой.
Голубоглазый дьявол делает последние, особенно глубокие движения и кончает, в меня. Я пью таблетки уже два месяца, все должно быть безопасно, но он делает это впервые и для меня ощущения новые. Особенно, если учесть, что кончил он с минуту назад, но не торопится вытаскивать, лежит, придавив меня к кровати, так что я могу делать лишь поверхностные вдохи.
– Если ты уйдёшь от меня беременная, я клянусь, я тебя найду и посажу на цепь. Наручниками к себе пристегну.
Лихо на него выкрутасы Веры подействовали. Надеюсь, Игнат так не поступит.
– Если ты мне будешь угрожать, я никогда от тебя не забеременею.
Кусает за плечо, больно.
– Ай, чудовище! Вытащи!
– Нет, ещё хочу.
– Я люблю тебя.
– Значит выйдешь за меня, любимая.
В этом году я заканчиваю институт, и последние полгода я работаю в крупной аудиторской фирме, никак не связанной с бизнесом мужа, это было мое твёрдое условие, которое я отстаивала очень долго, он сдался. Не то, чтобы я большая фанатка аудита, но практика для старта неплохая.
Через месяц гос экзамены и защита диплома, а потом я его уговорила поехать в горы. Про тот случай с катамараном я ему так и не рассказала, пока не могу. Но он и сам не настаивает никогда на пляжном отдыхе.
Недавно он заговорил про переезд в дом, капец, как я не хочу уезжать из квартиры, где три кофейни в соседних домах, парк в пешей доступности, есть метро и двадцать минут до работы даже по пробкам. Ох, это был пункт для общего обсуждения и теперь он выносит мне мозг каждый день.
– Нашему ребёнку больше на пользу пойдут прогулки по свежему воздуху, а не по загазованному бульвару в центре.
– Что ты несёшь, мы пока не обсуждаем это.
Даже не смотрю в его сторону, знаю что он глумится и выводит меня на грань.
– Ты права, мы скоро вообще перестанем обсуждать это. Я был молод и глуп, когда подписывался на твои условия.
Фыркаю. У тебя тогда другого выбора не было, глупец.
***
Мы прилетели в Инсбрук и ещё три часа на авто добирались по узким серпантинам в глухую деревню высоко в горах. Летом тут только хайкинг и трекинг, народу совсем нет. В маленьком бутиковом отеле на ужине встречаем две семейные пары пенсионеров. Ха! Поражаюсь, как Кирилл на такое согласился, ещё и на две недели, он точно сожрет меня уже дня через три. Завтра у нас запланирована первая тропа, поэтому хочется выспаться после перелёта, а ещё разобрать чемодан.
В номере я вытряхиваю содержимое своей дорожной сумки, потому что не могу найти свои таблетки, противозачаточные таблетки. Кирилл безучастно на это всё смотрит, листая что-то в телефоне и сидя в кресле. Вот гад! Я его убью.
– Что-то потеряла?
Он нарывается, этот отпуск станет для него последним.
– Ага, свой складной нож.
Выхожу из комнаты и иду на ресепшн спросить про аптеку, к сожалению, она в этой деревне уже закрыта. Как они вообще тут выживают?
Когда возвращаюсь, Кирилл выходит из душа, красивый, мой, родной, но гад!
– Ничего не хочешь
