бездумно носиться по лесу в таком темпе, велика вероятность быстро сдуться, так и не добравшись до Алисы.
— Ты кто? — спросил, щурясь от яркого света, который не позволял рассмотреть лицо человека, приближающегося ко мне.
— Глеб. — Повернул фонарь на себя, позволив мне лучше его рассмотреть. — Глеб Стогов.
— Какого черта ты здесь делаешь?
— Вообще-то пришёл помочь.
— Сам как-нибудь разберусь, — резко развернулся и двинулся дальше, преодолевая высокие сугробы.
— По-моему, сейчас не время демонстрировать свою гордость, — поспешил за мной парень, освещая своим мощным фонарём все пространство. — Да постой же ты! Придурок ревнивый! Не спорю, Алиса классная девчонка, но я на неё не претендую. И если на то пошло, то ты сам виноват. Облажался по полной программе. И, честное слово, повел себя, как законченный дол….
— Что ты сказал? — бросил с вызовом, вспыхнув от необоснованной претензии. — В чем я виноват? Может ты ещё скажешь, что это я заставил тебя так ловко к ней подкатить?
— Я не виноват, что ты выбрал для своих развлечений мою девушку! — в тон мне ответил Глеб, столкнувшись со мной грудью.
— Твою девушку? — Возмутился, ощущая, как внутри разгорается огонь гнева, предупреждающий о неминуемом конфликте, а возможно даже повторной драке. — С каких это пор Алиса стала твоей девушкой?
— А речь не про Алису!
— Да? — хмыкнул, натягивая туже нить напряжения между нами, которая вот-вот могла оборваться. — Тогда о ком?
— Я сейчас говорю про Леру, — уже спокойней выдохнул парень, отступая на шаг и снижая градус раздора между нами.
— Про Леру? — в неверии переспросил, убирая в сторону его руку с фонарём, который продолжал светить мне в глаза. — Но как? Она же твоя сестра?
— Сводная! — подметил, отвернув голову в сторону. — И не кажется ли тебе, что сейчас совсем не то время, чтобы выяснять отношения?
Он был прав, но я ничего не ответил, только отвернулся и продолжил свои поиски уже в компании Глеба. Должен признать, с его помощью у меня было больше шансов найти в этих «джунглях» Алису, и на время нам пришлось забыть про нашу вражду и обьединить усилия. Уверен, мы еще успеем обсудить все темы наших недопониманий и конфликтов, а, возможно, этот смелый, прямолинейный парень ещё сможет стать мне хорошим другом. Но пока меня волновало совсем другое, и я уже почти отчаялся, скитаясь по заснеженному лесу без малейшего результата, но в в какой-то момент необъяснимая сила заставила меня повернуться в нужную сторону, где отчетливо виднелись чьи-то глубокие следы.
— Алииисааа, — проорал изо всех сил, бросившись к протоптанным сугробам, подарившим мне надежду.
Меня вновь переполнили силы. Открылось какое-то второе дыхание, которое добавило мне скорости, и я, как дикий зверь, рыл эти сугробы, пробираясь вперёд. Сердце заколотилось как бешеное, бросив меня в жар и холод одновременно, а когда, пробежав чуть дальше, я заметил край ее розовой шапки, мой мотор с гулким воем сирен чуть не выскочил из груди, не веря, что это произошло.
— Алиса! — крикнул, прорываясь к ней через ветки, попутно стягивая с себя куртку. — Глеб, я ее нашёл! — бросил через плечо парню.
Ее глаза закрывались, зубы стучали, щеки были почти бордовые от холода, а растрепанные волосы, выбившиеся из шапки, обрамляли милое, худенькое личико. Она лежала в сугробе без сил, только часто моргала и смотрела на меня так, словно я призрак, внезапно появившийся в ночной темноте.
— Алис, ты слышишь меня? — тихо спросил, упав перед ней на колени и подхватив ее голову. — Ответь хоть что-нибудь, пожалуйста.
— Артем… — тихо прошептала, скованно дернув одним уголком губ, — Я слышала… Как… ты кричал. Но…
— Ничего не говори, — перебил ее, понимая, как ей сейчас сложно говорить. — Потом! Все потом! Как же ты меня напугала, глупая, — прижался к ее щеке губами, умирая от боли.
Не мог… Просто не мог смотреть на нее в таком состоянии.
Злость закипала во мне, как проснувшийся вулкан. Мне казалось, что я просто уничтожу всех, кто к этому причастен. Я задушу этого человека голыми руками, но только после того, как доставлю свою Милку в тёплое, безопасное место, где ей помогут. А помощь ей была необходима. При чем неотложная.
— Помощь нужна? — спросил Стог, через какое-то время оказавшись возле нас.
— Сам справлюсь, — ответил, старательно закутывая Алису в свою куртку, — Только… — выдохнул и подхватил девчонку на руки, крепко прижимая к груди, пытаясь как можно больше отдать ей своего тепла. — Иди вперёд и освещай дорогу, чтобы мы как можно быстрей могли вернуться в лагерь. Кажется, Алисе нужна срочная медицинская помощь.
Алиса.
Телефон сдался окончательно, но я зачем — то продолжала гипнотизировать взглядом пустой, чёрный экран, будто это могло что-то изменить. Сегодняшняя ночь оказалась не на шутку холодной, но от страха я даже перестала чувствовать холод. Лишь жгучая паника внутри от жутких звуков и кромешной темноты, в которой я оказалась совершенно одна. Какое-то время у меня еще было достаточно сил на то, чтобы встать и идти дальше, но я совсем не понимала в каком направлении мне стоит двигаться. Без точного ориентира и без света в ночном лесу можно запросто заблудиться и пропасть, поэтому я приняла решение оставаться на месте и ждать. Просто ждать, когда за мной вернется Виталина. Ведь не могла она просто взять и уйти, оставив меня одну.
Или все же могла? Да даже если и так, кто-то же должен про меня вспомнить? Ведь кто-то же должен меня здесь найти?
От понимания того, что я могу остаться здесь навсегда, глаза обожгло огнём, а виски сдавило до такой степени, что я, как ненормальная, подскочила с места и начала бессмысленно нарезать круги, выискивая в темноте хоть какую-то подсказку. Хоть какую-то зацепку, чтобы понять, в какой стороне лагерь. Время тянулось бесконечно медленно, деревья зловеще скрипели, а мороз тем временем пробрался под толстый шерстяной шарф и лёг на шею холодным, тугим обручем. Пока я искала Катю и, не жалея голоса, рвала свои связки, я даже подумать не могла о том, как он мне будет необходим. Но теперь каждая попытка произнести хоть звук царапала горло нестерпимой болью и, несмотря на все мои старания, из меня исходил лишь тихий, едва слышный хрип. Ещё через какое-то время меня отказались слушаться руки, а пальцы на ногах и вовсе потеряли со мной связь, потому что я практически их не ощущала, но зато прекрасно чувствовала отчаяние, безнадежность и слабость.
Хотелось кричать, но я не могла. Рыдать тоже не получалось, поэтому
