ответа киваю.
— Пару дней назад узнала.
— Какой срок?
— Не знаю, бабуль. Пока только кровь сдала. УЗИ через неделю.
— Своему-то сказала? — откладывает сигарету, так и не прикурив ее.
— Нет, — качаю головой. — И, если честно, я не уверена в том, что хочу этого ребенка. Мы не планировали его, понимаешь?
— Понимаю, — кивает. — Отчего ж не понять.
— Я и не думала даже об этом, правда, — вздыхаю. — Сашка и Жека уже взрослые совсем. Да и мне тридцать четыре. Какая беременность, ба? Снова пеленки, распашонки, бессонные ночи.
— На все воля божья, Инга, — отвечает задумчиво. — Раз так вышло, значит, надо брать то, что дают.
— Мне кажется, Никита не хочет больше детей, — вздыхаю.
— Господи ты боже мой! Девочка моя, когда же ты уже начнешь разговаривать со своим мужчиной? — восклицает бабуля нервно.
— О чем ты?
— Да о том, что он трясется над тобой, как Кощей над златом. Думаю, спит и видит тебя с пузом! Конечно, он будет рад ребенку, тем более если учитывать, что он не видел, как рос Сашка.
— Ты ошибаешься бабушка, — отвечаю уверенно. — Если бы Никита хотел детей, он бы наверняка поднял эту тему.
— Или нет, — пожимает плечами. — Вы ж занятые вечно — то по судам таскаетесь, за имущество боретесь, то дом строите, то детей удочеряете и усыновляете. Не удивлюсь, если Никита просто не успел обсудить с тобой этот вопрос.
— Ну не знаю…
Матильда Адамовна закатывает глаза:
— Так спроси, Инга. Для чего тебе язык?
— А что, если он не захочет еще одного ребенка? — спрашиваю с сомнением.
— А что, если он обрадуется этой новости?! — нервничает. — Может, хватит гадать?
Сидим с бабушкой до самого вечера. Она отчитывает меня, как девчонку, учит жизни и наставляет на путь истинный.
Никита возвращается с детьми. Женька показывает мне каких-то жуков, которых накупил ей отец. Она у нас настоящая пацанка. Динозавры, жуки, пауки — любимый арсенал ее игрушек. Ей никто не дарит кукол или розовые платья.
Сашка смеется, а она забирает одежду, из которой он вырос, и донашивает ее. Я любуюсь на то, как она смотрит на своего брата — словно на божество, не меньше, и в груди теплеет. Саша же относится к ней с трепетом, но упорно продолжает объяснять, как правильно драться. Про свою идею с женским хоккеем Женька не забыла, поэтому Сашке пришлось сначала учить ее стоять на коньках, а потом отрабатывать приемы и забивать шайбы.
Вообще в команде ее все очень любят, иногда в шутку называют талисманом. Кто-то из ребят даже обещает жениться на ней, когда она вырастет. Сын реагирует на это остро, обещая, что не подпустит никого к своей сестренке. Мне страшно представить, что будет, когда Женька вырастет и приведет домой первого парня.
Но одно я знаю точно: что бы ни случилось, от нее никто и никогда не откажется. Потому что мы ее семья, которая всегда будет рядом. Несмотря ни на что.
Но, тем не менее клюшки Сашка не выкидывает, а складирует их на хранение, рассказывая, что потом «устроит тест-драйв» всем ухажерам Жеки.
Она смеется, еще плохо понимая, что на самом деле ее ожидает.
Ужинаем все вместе, а после Никита утягивает меня за собой.
Поселок, в котором мы теперь живем, очень живописный. Тут есть пруд с красивыми беседками, небольшой парк. Все дорожки освещены, за территорией ухаживают.
Муж берет меня за руку и выводит пруду.
Сейчас тут нет никого, и мы можем побыть вдвоем без лишних глаз.
— Инга, что происходит? — спрашивает он устало.
Я поднимаю голову и с волнением смотрю на Никиту.
— Я не знаю, — бормочу, ничего не понимая. — А что происходит?
Он приподнимает пальцами мой подбородок. Нежно проводит пальцем по щеке, заглядывает в глаза.
— Ты разочаровалась во мне?
— В каком смысле? — у меня внутри все ухает вниз.
— Последние дни ты очень отдалилась от меня, и я не понимаю, почему такое произошло, — видно, что ему сложно говорить. — После того, как мы поженились и стали вместе жить, я все время думал о том, что рано или поздно может настать момент, когда ты поймешь, что не можешь переступить через прошлое. Но все было в порядке, и я расслабился, подумал, что те ошибки позади.
— Они правда позади, Никита, — говорю я и качаю головой. — Нет, все-таки права бабушка. Мы с тобой два придурка, которые не умеют разговаривать.
Никита поднимает брови:
— Я думал, Матильда Адамовна только меня называет придурком.
Не могу сдержать смеха и прыскаю в кулак. Никита, расслабляясь, тоже улыбается.
— Тогда что не так, Инга? — спрашивает уже спокойнее.
— Никита, я хочу, чтобы ты запомнил: для меня прошлое осталось в прошлом. Я смотрю только на настоящее, в котором ты безупречен. Меня больше беспокоит будущее…
— А что не так с нашим будущим? — хмурится он.
— Пока ничего, но… я беременна.
Фадеев замирает. Смотрит на меня шокированно, будто пропускает через себя эту информацию, а после срывается с места и обнимает меня. С силой вжимает в себя. Я слышу, как оглушительно бьется его сердце.
Никита отстраняется, берет мое лицо в свои руки и расцеловает его, потом снова прижимает меня к груди. Гладит по голове, по спине.
Отстраняется и произносит мне в лицо севшим голосом:
— Я не знаю, чем заслужил это, Инга.
— Ты правда хочешь ребенка? — спрашиваю я.
— Этого и всех детей, которых ты решишь мне родить, — в его глазах столько искренности и счастья, что у меня начинает болеть в груди.
— Но разве мы не старые для этого?
Никита гладит меня по голове:
— Наши дети уже совсем взрослые. А мне так хочется поделиться своей любовью. Знаешь, у меня ее сколько? — смеемся вместе. — Так вот почему ты была такой отстраненной последние дни?
— Я переживала, вдруг ты больше не захочешь детей, — пожимаю плечами.
— А сама ты что думаешь по этому поводу?
Закусываю губу:
— Я думаю, после того, что только что видела, я просто обязана родить еще парочку бейбиков. В конце концов, у нас пустуют две гостевые спальни!
Никита подхватывает меня на руки и
