продолжала петь о том, что, несмотря на то что ее бывший парень счастливо женат, она будет помнить его… Дэниэл посмотрел на меня долгим взглядом. На мгновение мне показалось, что он сейчас поцелует меня. Я попыталась отстегнуть ремень безопасности, но никак не могла нащупать нужную кнопку и безрезультатно щелкала замком.
– Давай помогу. – Он наклонился ко мне и быстро справился с предательским механизмом.
Я вдохнула запах терпкой туалетной воды, и меня захлестнули воспоминания о моментах нашей близости. Сердце застучало быстрее. Я вжалась в сиденье и отвернулась.
– Тебе пора, – сказал Дэниэл каким-то чужим голосом.
Я проследила за его взглядом и увидела у подъезда Тэхо.
Машина Дэниэла скрылась за поворотом. Чертыхаясь про себя, я подошла к Тэхо, молча и угрюмо подпирающему стену подъезда.
– Привет. Меня Дэниэл подвез.
– Вижу, – испепеляя меня взглядом, сказал он.
– Я с ног валюсь от усталости. Если бы не он. – Я прикрыла глаза и покачнулась.
Тэхо шумно выдохнул и снял рюкзак с моего плеча.
– Идем.
В лифте я прижалась к нему, уткнулась в шею и закрыла глаза. Он медленно, словно боролся с собой, крепко обнял меня.
– Как твой экзамен? – спросила я едва слышно.
– Все хорошо. А как твой?
– Не знаю. Надеюсь, что неплохо.
– Устала?
– Угу.
– Бедная моя!
– Угу.
Тэхо улыбнулся.
– Есть хочешь?
– Очень.
– Отлично, а то я думал, что ты теперь всегда только угукать будешь.
Я отстранилась и взглянула на него: на меня смотрел прежний Тэхо.
– Ты куда поступать планируешь? – вдруг спросила я, и на лице этого вечно невозмутимого парня мелькнула растерянность.
– На факультет бизнеса и управления.
Лифт остановился, но ни он, ни я не вышли. Я ждала продолжения, но Тэхо молчал.
– Значит, университет заграничный, – произнесла я.
Он кивнул и с волнением посмотрел на меня.
– США? Европа? Япония? – Мой голос снова дрогнул.
И когда это все, что касается Тэхо, стало для меня настолько волнительным?
Он молчал, опустив голову.
– Тэхо…
– Массачусетс.
Я закрыла глаза.
Массачусетс! Да это же на другой стороне земли!!!
Послышался звук открывающихся дверей соседнего лифта.
– Мия? Тэхо? – На нас удивленно смотрел отец. – Что за свидания в лифте? Внизу очередь из жильцов собралась. Идемте в дом.
Мы послушно пошли за ним, старательно избегая смотреть друг на друга. Пока мы разувались, вслед за нами вошел секретарь Юн с большими пакетами еды из ресторана, который находился недалеко от посольства. Он ловко все расставил на столе и, пожелав нам приятного аппетита, ушел.
– Ну и что у нас тут за настроения? – усаживаясь за стол и разглядывая наши угрюмые лица, спросил папа. – Завалили сунын?
Мы отрицательно помотали головами.
– Значит, поссорились. – Он подцепил кусочек еще горячей свинины и с удовольствием начал есть.
У меня громко заурчал желудок. Тэхо тут же поторопился подать мне палочки и положил что-то на тарелку.
– Поешьте хорошо, вы сегодня выложились на полную, – сказал отец и кивнул Тэхо на тарелку.
Какое-то время мы ели молча.
– Ну что же, – откладывая приборы в сторону, снова сказал папа, – у вас есть несколько недель до объявления результатов. Мия, я хочу сделать тебе подарок!
Я удивленно вскинула на него глаза.
– Я взял отпуск. Представляешь, впервые за последние несколько лет!
Отчего-то мне стало тревожно от его слов и от улыбки, так не свойственной ему, и от того, как старательно он подбирал выражения, и от того, что Тэхо вел себя так, словно знал, что сейчас скажет отец.
– Я купил нам билеты в Москву. Съездим на родину?
Наверное, со мной точно что-то случилось, но услышав это предложение, о котором я мечтала несколько лет, вместо радости я почувствовала себя обманутой. Именно сейчас, когда экзамены позади, и мы с Тэхо наконец-то можем просто побыть вдвоем, отец забирает меня в эту поездку. Тэхо молчал, опустив голову.
Он знал. Он точно все знал!
Наверное, поэтому отец так любезно отпустил нас накануне экзамена, купив за эти несколько часов оставшееся нам время. Я вскочила из-за стола и убежала в свою комнату.
Злость и досада разрывали меня на части. Я чувствовала себя беспомощной и бесправной девочкой. Мои желания и чувства ни для кого не имели значения. Моей жизнью руководили мужчины – взрослые и совсем молодые. Это они решали, как мне вести себя, с кем мне быть, чего хотеть, пора ли мне расставаться с девственностью или нужно ждать чего-то. Кажется, самостоятельно я только выбирала одежду и заставку на телефоне!
Я схватила подушку и начала лупить ее что есть силы. Занятие пустое и бесполезное, выматывающее и тупиковое в своем финале. Слезы текли по щекам, а я со всей болью и невозможностью что-то изменить все опускала на нее кулаки. С каждым разом все слабее и слабее. Мои моральные и физические силы закончились, я упала на постель и, кажется, уснула в то же мгновение.
Не успела я открыть глаза, как почувствовала сильную головную боль. Я нащупала обезболевающее в тумбочке и, проглотив таблетку, снова легла. Мне было дискомфортно от форменного пиджака и юбки, которые сковывали мои движения, словно и они были против того, чтобы дать мне хоть немного свободы. Я стянула их и забралась под одеяло с головой. Хотелось остаться здесь. В этой тишине и темноте.
– Мия, – в дверь негромко постучал отец. – У нас такси через час. Пора вставать!
Он оставил дверь открытой, и я могла слышать звук работающего телевизора и то, как отец разговаривает с кем-то по телефону, раздавая последние распоряжения перед отпуском.
Говорят, что утро вечера мудренее, но почему прошедшая ночь ничего не расставила по местам и не помогла мне прийти в себя? На душе все еще скребла досада. А еще болело. Сильно. Пронзительно. Неизбывно. Так, что хотелось выть!
Не чувствуя ничего, я зашла в ванную и, включив воду, посмотрела на свое отражение в зеркале. Два с половиной месяца изменили меня. Лицо похудело, а под глазами появились синяки. Глаза утратили блеск и выглядели печальными и загнанными. Так и было. Меня загнали в угол. Сейчас я ничего не могу изменить. Пора признать это.
Конец.
Губы растянулись в неуместной улыбке. Она пугала меня. Но в тот же момент вместе со страхом пришло решение, приняв которое я могла бы сделать следующий шаг.
Да, кажется, выход только один…
Весь перелет до Москвы я спала. Смутно осознавала, что отец будил меня, когда стюардессы разносили еду, но сил открыть глаза
