нас это добро всегда в наличии, — смачно намазывая майонез на ломоть хлеба, отзывается Майя. К мазику добавляется кетчуп и вся эта смесь тщательно перемешивается ножиком, после чего гостеприимно протягивается в мою сторону. — Будешь?
Однозначно эта девушка нравится мне всё больше и больше.
— Со школы не ела, — нахлобучивая поверх кусок сала отправляю гастрономический шедевр в последний путь навстречу желудку.
— Чего так?
— Раньше с дедом любили баловаться, а после его смерти как-то позабылось.
У отца с матерью я вообще практически ничем не питалась, дома-то не была толком, чтобы не отсвечивать, а в хаусе тётя Рената готовит с таким запасом, что о бюджетных перекусах и не вспоминаешь.
— О, сочувствую.
— А ты сама как давно… — слово подобрать непросто. Не столько подобрать, сколько произнести. Проще красноречиво намекнуть на то, что сейчас спрятано под столешницей.
— Превратилась в улитку? Два года будет в сентябре.
— Почему улитка?
— Ну улитка же с домиком не расстаётся. Вот и я пока не расстаюсь. Но расстанусь.
— А что говорят врачи?
— Что шансы микроскопические, да только пошли они. После аварии я несколько недель пролежала в коме: когда очнулась, не могла пошевелить и пальцем. Все как один пели: всё, лежачая, не ждите, что сядет. Прошло полгода и вуаля, — Майя с гордостью тычет на свои коленки. — Выкусите, айболиты. Физиотерапия, упорство и ежедневные упражнения. Пусть подавятся своими купленными дипломами.
Она так светится решимостью, что это восхищает. Другой бы опустил руки и ласточкой нырнул в бездну саможаления, а от этой девчонки прёт оптимизмом.
— Ты боец.
— Боец-то боец, но одной хотелки мало. Нервные окончания не вечны, мышцы теряют тонус, нужны дополнительные операции, чтобы ускорить процесс, иначе только на костылях и смогу бегать. Но по полису это лечение уже не получить.
— А если не по полису?
— То там такой ценник, будто мне все кости на золотые собрались менять. Я подрабатываю репетитором на удалёнке, чтобы без дела не сидеть. Брат едва не надорвал спину на стройке, чтобы курс реабилитации оплатить. Родители пашут как не в себя, но это всё… Ну, ты поняла.
— Поняла. Я, к слову, по этому вопросу и пришла, — как удачно, что тема сама вырулилась в нужное русло. — Ты, наверное, в курсе, что у мало-мальски медийных персон имеются некоторые привилегии. Короче, есть один благотворительный фонд. Они узнали про тебя и хотят подсобить.
— Что за фонд?
— Эм… — вопрос настаёт врасплох. — Да я не помню название… Что-то там про "помочь всем вместе"…
Разумеется, никакого фонда я знать не знаю и дел с ними общих не имею. С этим я как-то не подготовилась. Надо было приличия ради хоть загуглить, а то враньё получается нескладным. И мы обе это понимаем.
Засада.
Не умею я вешать лапшу на уши, привыкла как-то больше напрямик, без увиливаний. Но не думаю, что в данном случае это лучший вариант. Типа: "дарова, номер карты гони — я тебе бабосиков скину. Не-не-не, это не развод и нет, деньги не краденные. Эй, куда ты звонишь? Не надо ментовки! Положи трубку, кому говорю!".
Ну правда. В бескорыстные поступки никто давно не верит. Старушке предложишь пакеты донести, так та решит, что ты на её пенсию позарился и отмудохает тебя тростью. К детям чужим на улице вообще лучше не подходить — моментально клеймо педофила схлопочешь. Сплошное недоверие и опаска. Увы, таковы суровые реалии.
— В общем, от тебя только нужны кое-какие личные данные. Ну и контакты для связи. Всё остальное беру на себя, — подвожу вердикт, давая понять, что ей всё равно это ничего стоить не будет.
Майя настроена скептически, однако, подумав, послушно лезет в один из выдвижных ящиков за блокнотом и ручкой.
— Что писать?
А она сговорчивая. Не то что братец. Респектище.
Надиктовываю вводную инфу, наблюдая как вычерчиваются ровные каллиграфически идеальные буквы. Почерк у неё обалденный, не то что мои каракули.
— Отлично. Я ещё у себя в профиле наведу шухер. Аудитория у меня в основном студенты, но с мира по нитке лишним не будет, — забирая и складывая пополам вырванную страницу, убираю её под чехол айфона, параллельно сверяясь с часами. — Прости, но мне уже пора. Через сорок восемь… — электронный циферблат перещелкивает минутную цифру. — Сорок семь минут я должна быть на другом конце города.
— Жаль, — Майя заметно расстроилась. — Ты забегай ещё… как-нибудь. У меня с живым общением скромно.
— А подруги?
— Сторонятся. Со мной же не затусишь как раньше.
— Парень?
— Да откуда ему взяться.
— В смысле? Гера говорил, он с вами… в тот день в машине был.
— Был да сплыл. Кому нужна обуза? Пишет периодически, интересуется: как дела. Говорит, когда встану на ноги — можно снова попробовать сойтись. Я с этого просто улетаю, конечно. Сдался мне такой "кавалер" триста лет.
— Чем же ты себя развлекаешь целыми днями?
— Книгами. Они у меня возле кровати бастионами громоздятся. Ютубчик опять же, Тик Ток, ВК, подписка на сериальчики. В комп порой рублюсь, понакупала в Стиме[1] столько игр, что до старости хватит. Ну и чатюсь с утра до вечера с народом по интересам.
Майя вроде бы с такой позитивной беззаботностью обо всём говорит, но мне ли не знать, что это такое: когда тебя выбрасывают на обочину за ненадобностью. Когда ты абсолютно одинока. И это при том, что у меня была Вика и ноги, а она?
Несправедливо в восемнадцать лет поставить крест на своей молодости и существовать только через соцсети из-за роковой ошибки другого. Именно поэтому я и хочу помочь. Если у меня есть такая возможность, почему нет? Почему нельзя? Кто запретит?
— Знаешь, что? — теперь я склоняюсь над блокнотом, вычерчивая кривые
