не будет счастлива с другим мужчиной.
– Ты твердо все решила, Даша? – спросила она. – Ты не будешь потом жалеть? Ты ведь так стремилась прочь из Ростова, а Максим так или иначе привяжет тебя к нему.
– Я решила, мама, – Даша не могла скрыть довольную улыбку. Мамины слова напомнили ей вопросы Максима, каждое утро спрашивавшего, не собирается ли она уехать, не пожалеет ли о жизни вдалеке от столиц. – Я сделала все, ради чего уезжала из Ростова, – Дашин ответ был одним и тем же. – Я с радостью снова поеду в Европу, в Америку, но я больше не хочу там жить. Там была учеба, даже когда я формально перестала учиться, а здесь будет жизнь. И я не буду зарекаться, что никогда не захочу уехать, но одно могу сказать точно – сейчас я уезжать не хочу.
– Ты уверена, что хочешь быть именно с Максимом, с сегодняшним Максимом, а не с тем, которого помнишь в прошлом? – не переставала сомневаться мама.
– Я много раз спрашивала себя об этом, а потом и особенно во время нашей поездки в Стамбул поняла, с тем, прежним Максимом я бы быть не захотела, а, вернее, даже не смогла бы. Он изменился, а я этому удивилась, как будто это только я могу меняться. Я самонадеянная, да? – Даша и не ждала ответа на этот вопрос, о своей самонадеянности она знала почти все. – А он как-то вырос, хотя это странное слово для взрослого человека, но раньше мне и определение «взрослый» казалось неподходящим для Максима. А вообще в наших отношениях с ним мне слишком многое казалось. И получилось, что я приехала, встретила его, и все, что было надумано, было правдой только наполовину или даже меньше. Меня многое даже злило, это его нежелание беспрекословно слушать меня, способность самому принимать решения, в том числе и за меня. Но что меня по-настоящему удивило и обрадовало очень – это то, что Максим взял на себя ответственность за компанию отца и почти исправил ситуацию. Еще многое, конечно, нужно сделать, но то, что сделано, сделано правильно. Я просмотрела все корпоративные отчеты, что есть у нас в банке, изучила все, что писали в газетах, – призналась Даша. – Сама я принимала бы более смелые решения, немного изменила бы стратегию компании, но и он сделал правильные шаги. Вот как-то так, – закончила свой рассказ Даша. – Знаешь, что странно, помнишь, у меня в Москве был приятель – Дима Захаров, начальник юр. службы металлургического холдинга, приличный вроде человек, успешный очень, интересный, а я не хотела быть с ним, все время вспоминала Максима, не напрямую, а где-то глубоко в душе, но все равно вспоминала. И что-то меня в Диме всегда раздражало, а то же самое в Максиме, в сегодняшнем Максиме, я воспринимаю как должное. Я глупая, да?
Разговора с Людмилой Львовной Даша боялась больше всего, во многом от того, что была очень похожа на нее по характеру, и из-за этой схожести представляла, что должна была чувствовать к ней мама Максима после того отъезда в США, последовавших за ним нелепых и чуть ли не губительных поступков ее сына. Даше хотелось столкнуться с Людмилой Львовной как-то ненароком, начать непринужденный разговор, как тогда в Каннах во время их знакомства, правда та встреча ненароком была спланирована самой Дашей. Юная Даша была на это способна, взрослая Даша – нет, оставалось звонить и договариваться о встрече.
Телефон у Людмилы Львовны не изменился, да и сама она тоже. Красивая женщина из тех, кто действительно становится лучше с годами, чуть прибавилось морщинок в уголках глаз, цвет волос на два тона светлее, чем раньше, и в глазах, и прежде не сиявших счастьем, теперь еще больше горечи и тревоги.
Они сидели в полупустом зале пафосного ресторана, полотна почти импрессионистов на стенах, голос Пиаф из колонок.
– Мне стыдно, – начала Даша разговор, – Мне, правда, стыдно и страшно, – Людмила Львовна удивленно подняла брови. – Страшно, потому что ваше мнение важно для меня и всегда было важно, а стыдно, потому что думала, что делаю правильные вещи, а оказалось – не очень.
– Ты считаешь неправильной вещью свое отличное образование и блестящую карьеру? – спросила Людмила Львовна.
– Я считаю неправильным то, что уехала, ничего не объяснив Максиму, что решила – лучше игнорировать его, чем потом плакать из-за его неспособности не путаться с другими, пока я учусь в США.
– Ты все сделала правильно, – Людмила Львовна взяла ее за руку. – Поверь мне, раз уж мое мнение важно для тебя. Даша, я не буду говорить, что хотела бы такую дочь, как ты. Ты и сама это знаешь, но я рада, что ты не родилась у меня – я бы сломала тебя, как почти сломала Максима. Денис правильно говорил – вы встретились слишком рано. Если бы ты не уехала, это была бы трагедия для тебя, если бы не порвала с ним, мыслями рвалась бы сюда, и тоже ничего доброго из этого бы не вышло. Ты была взрослой, Максим ребенком. Ты хотела быть с ним, он тоже хотел, но, кроме этого, хотел много чего еще, того, что оказывалось ничего не значащим мусором – эти его девушки, даже жены. Он не изменился даже после той истории, когда сбил человека, притих ненадолго, но вскоре все продолжилось. Я во многом виновата, слишком любила, хотела избавить ото всех хлопот и даже мыслей. И я не знаю, что было бы не случись с бизнесом то, что случилось, не уйди из жизни его отец. Я сама потеряла почву под ногами, вдруг оказалась безработной и ни на что не могла повлиять. Я очень тяжело пережила смерть Дениса, я любила его с двадцати лет. И, может, потому что я ничего не могла решать, а проблемы сыпались одна за одной, что-то попытался делать Максим. Это был какой-то безумный эксперимент, я одно понимала: хуже уже точно не будет, пусть делает что хочет. В кои-то веки его никто не контролировал, и он пытался, наивно, дилетантски и даже глупо, но, вопреки прогнозам всех, это сработало, – Людмила Львовна замолчала, она и сама не поняла, как от попытки успокоить Дашу перешла к описанию тех событий, что произошли, пока ее любимой «почти невестки» не было в городе.
– Знаете, раньше я была влюблена в него, а сейчас люблю, – тихо сказала Даша.
– Теперь, когда я знаю, что в нем есть что-то и от меня, а не только от отца, я верю, что он тоже любит тебя. Я очень хочу, чтобы ты была счастлива, Даша,
