вспоминает что-то приятное.
– Как её по отчеству хоть? – задаю мучающий меня вопрос.
– Зови её Лика. Ей нравится. Всегда нравилось.
Котя встаёт и моет после себя чашку.
– Постараюсь приходить почаще, – обещает он и уходит, а мы снова остаёмся одни. Хотя вряд ли можно назвать одиночеством существование трёх девочек под одной крышей.
– Ты бы не могла приехать в гей-клуб? – Костик позвонил через день. Я немного сбита с толку его просьбой.
– Зачем?
– Хочу деньги отдать за работу.
– Может потом? – честно говоря, просьба его выглядит странной. Он мог бы отдать деньги день назад. Или позже. С наличностью было туговато, но на поездки к матери пока хватало.
– Пожалуйста, сделай это сейчас.
Мягкий приказ. Придётся подчиниться: Костя если чего-то хотел, добивался обязательно.
– Не скучайте, я скоро, – треплю по кудрявой голове Бастинду и поправляю одеяло на Лике. У неё опять напряжены плечи. Словно она хочет встать или что-то спросить. Это уже хоть что-то. Начинает выходить из состояния безучастного мешка.
Сейчас вечер. До открытия клуба – пара часов. Тихо, персонала почти нет, но негромкая музыка уже звучит, разливается по залу. Костя стоит за стойкой – так привычно. Кажется, я скучала по этой атмосфере, но до сих пор не понимала, как сильно.
Нет, конечно же, не работа уборщицы меня манила, а место. Здесь всё же уютно и очень редко происходят скандалы. А ещё я здесь встретилась с Драконовым. И успела даже малыша подхватить, как вирус. Через презервативы. Но об этом лучше не думать.
– Присаживайся, – кивает Костя на барный стул.
– Я бы хотела побыстрее вернуться, пока транспорт ходит и не так безлюдно, – важно правильно расставить акценты.
– Я отвезу тебя позже. Сегодня не моя смена.
До меня медленно начинает доходить.
– Деньги здесь ни при чём?
– Да, – у Коти глаза светятся иронией. На губах – мягкая улыбка. – Вытянул тебя, чтобы ты отдохнула немного. Развеялась. Считай, что это свидание.
Если бы могла, отползла бы по-пластунски к выходу. Наверное, лицо у меня говорящее. Котя смеётся бархатно.
– Не пугайся, не надо. Ничего такого – всего лишь отдых. Тебе нужно.
– Может, я лучше знаю, что мне нужно? – в груди начинает закипать раздражение. Вот же – повелась. Чем только думала. Могла же отказаться ехать на ночь глядя. – Я бы хотела вернуться. Там Лика одна.
– С Ликой за несколько часов ничего не случится. Обещаю: мы недолго. Музыку послушаем. Пару коктейлей выпьем, – Котя не уговаривает, а гипнотизирует. – Я заказал столик.
И я сдаюсь. Нет сил спорить и сопротивляться.
– Только недолго, пожалуйста.
Он кивает. Ведёт меня через весь зал. Сам приносит напитки. Вот что он делал за барной стойкой – смешивал коктейли. Алкогольные, конечно. Жаль, его старания некому оценить.
– Попробуй, это вкусно.
Это красиво очень. У него получаются такие вещи.
– У меня непереносимость на алкоголь, – лгу, чтобы он не допытывался, почему я не пробую его красоту. И не заставлял заодно.
Котя смеётся, запрокинув голову. Красиво сверкают белые крепкие зубы.
– Почему-то я так и думал, Алла. Что ты непьющая совсем. Подожди. Я приготовил фруктовые коктейли на всякий случай.
Он обходительный. Ухаживает. Галантный. Ничего такого – как он и обещал. Котя даже попытки не делает прикоснуться ко мне. Ни случайно, ни намеренно. Всё очень по-дружески. И беседа у нас ни о чём по сути. А мне почему-то неловко, словно я Драконову изменила. Предала. Он – в армию, а я тут по клубам коктейли пью. Надо закругляться, пожалуй.
В зале уже не идеально пусто – начинает подтягиваться народ. Я хочу уйти, но у Костика, как назло, телефонный разговор. Он отошёл куда-то. Я уткнулась в стакан, помешиваю коктейль трубочкой. Кажется, я не отдохнула, а ещё больше устала.
– Алла? – вздрагиваю от голоса, что кажется мне смутно знакомым. Поднимаю глаза. Это же тот самый, благодаря которому меня отсюда выперли. Друг Аркадия.
Он стоит передо мной – удивлённый, рот раскрыл. Не знаю почему, но я пугаюсь его. И того, что он может сказать или сделать. Вскакиваю и несусь к туалетам. Запираюсь в кабинке, как будто это может меня спасти.
– Алла, подожди! – несётся этот длинноногий кузнечик вслед за мной. Он не успевает на какую-то долю секунды. Бьёт ладонью в не очень прочную перегородку. Наверное, захоти он, высадил бы дверцу легко.
Я стою, прижавшись спиной к дверце. Сердце отчаянно колотится в груди. Я прикрываю глаза, пытаясь отдышаться. Получается так себе, со всхлипами.
– Алла, выйди, пожалуйста, нам надо поговорить.
Я молчу, мотаю головой, как будто он может это увидеть. Не о чём нам говорить. Он что, опять побежит на меня жаловаться? Что я посмела опять в этот драный гей-клуб явиться?
– Алла, Арк ищет тебя везде. Куда ты пропала? Не молчи, пожалуйста!
Слёзы таки прорываются наружу. Он искал меня. Мой самый лучший любимый дракон. Он не поверил. Он хотел… Но как, как я могу сейчас встретиться с ним и что скажу? Подпишу смертный приговор маме? Я слишком хорошо помню условие дракономатери. И то, что она запросто перестанет спонсировать лечение, – тоже верю. У меня нет пока выбора. Только ждать, когда всё утрясётся.
– Хорошо. Можешь не отвечать. Его в армию забирают. Завтра уезжает. Может, ты всё же захочешь с ним увидеться, перед тем, как…
Он называет время и место и, тяжело вздохнув, собирается уходить.
– Не говори ему, пожалуйста, что видел меня. Не надо.
Журавль вздыхает ещё раз.
– Как же с вами тяжело-то, а?.. Я не скажу. Наверное, так даже лучше. Просто он страдает. А я не могу… Это всё из-за меня. Если бы мы тогда не пришли сюда. Если бы я просто забрал его, без скандала, возможно, ничего бы и не было. Не встретил бы тебя или не вспомнил. А так – сплошные страдания.
– Ты что здесь делаешь, дрищ? – слышу я обманчиво спокойный голос Коти. Вкрадчиво-мягкий,
