совершенно неудивительно.
А потом оказались там.
Меня окружала вода, но казалось, что горло пересохло так, будто я находилась в пустыне под палящим солнцем.
Он развернул меня к себе спиной и обнял. Я прижалась тесно к нему. Ко всему. Понимание того, что его твёрдый орган прижимается к моей обнажённой коже, волновало, сводило с ума и пугало.
Но, признаться, когда я раньше думала о сексе, то представляла, что буду бояться больше. Слышала рассказы девчонок, и мне каждый раз из их слов казалось, будто мужской член и сам парень – разные существа. Абсурд, конечно, но как можно было любить парня, но бояться его члена?
Но, наверное, всё же чуть-чуть можно. Так мне подумалось, когда Артур прижал меня к себе чуть сильнее и вдавился плотью в мою ягодицу. Дрожь пробежала по всему телу, и он тоже её ощутил.
– Боишься? – шепнул на ухо.
– Немного, – ответила честно.
– Зря, – я почувствовала улыбку в его голосе. – Но спешить нам необязательно. Мы же только душ принять хотели…
Хотели…
Я выгнулась и откинула голову ему на плечо, когда его пальцы снова стали делать то, что и тогда в доме. Пришлось прикрыть глаза, потому что вода продолжала стекать на нас.
Но всё было не так, как тогда. Артур отстранился и вынудил меня поставить ладони на стену душевой кабины. Одной рукой так и гладил спереди, а второй я почувствовала, как прикоснулся сзади.
– Расслабься, – тихо предупредил, а потом мягко проник пальцами внутрь.
Ощущения были странными, скорее непривычными. Туговато, но не больно, а через несколько мягких поглаживающих движений даже приятно. Он выскользнул, а я повернулась и обвила руками его шею. Внизу живота и там, где он касался, всё млело и горело.
– Я хочу сейчас, – решительно выпалила ему, пока этой самой решительности было в достатке.
– Прямо здесь? – переспросил, целуя меня отрывисто в губы. – Я думал, девочки хотят свой первый раз на кровати, чтобы всё красиво.
– Для нас девочек главное, чтобы мальчик был, с которым хочется, – прошептала ему в ответ, а потом добавила: – Любимый чтобы.
Глава 29
– Не здесь, Мышка, – сглотнув, Артур отстранился. – Парни первый раз хотят своих любимых девушек тоже на постели.
Он так выделил это “любимых”, что я окончательно разомлела.
Вот мы и признались друг другу. Так больно было любить, как мне казалось, безответно, но как сладко, когда понимаешь, что всё взаимно. И выражение “душа поёт” обретает смысл, о глубине которого раньше и не подозревал.
Артур больше ничего не говорит.
Он выключил воду и открыл дверцу кабинки. Прохладный воздух ворвался внутрь и заставил поёжиться. Но Артур уже через пару секунд набросил на меня большое пушистое полотенце, а второе обернул вокруг своих бёдер.
Я даже сказать ничего не успела, как он забросил меня на плечо и унёс из ванной.
– Не передумала? – остановился у своей двери и поставил меня на пол. – Спешить незачем.
– Ждать тоже, – я встала на носочки и поцеловала его.
Артур прижал меня к себе и толкнул дверь в свою комнату. Через секунду ни на нём, ни на мне полотенец уже не было. Наши тела горели, поэтому когда моя спина коснулась простыней, они показались мне необычайно прохладными.
В поведении Артура что-то неуловимо изменилось. Он не стал менее нежным или осторожным, но теперь в его ласках угадывалась большая уверенность и напористость. Будто тогда в его доме и сегодня в душе он сознательно себя притормаживал, а теперь перестал.
Он целовал меня так, как не целовал ранее. Глубоко, напористо, сладко. Без осторожности, как тогда ночью, без горечи, как когда мы вернулись из клуба, без дразнящего флирта, как сегодня в душе.
А когда его губы спустились ниже, отпустив мои, я просто прикрыла глаза и позволила ему делать всё, что он посчитает нужным. Отдавалась по полной, доверяла по максимуму.
Я совсем не удивилась короткой вспышке боли, когда он оказался внутри. Было туго, тянуло и немного жгло поначалу, но я чувствовала себя бесконечно счастливой от того, что это происходило.
У меня пока не совсем получалось двигаться с ним в такт, поймать ритм было сложно да и дискомфорт мешал, поэтому я попыталась максимально расслабиться и позволить Артуру всё сделать самому, не мешать ему. Потом он обязательно научит меня.
Его движения становились интенсивнее, Артур прижал меня к себе крепче, резко подался вперёд, отчего саднящее ощущение усилилось и я ойкнула. Но потом он замер, и давление ослабло.
– Прости, Мышка, – прошептал, тяжело дыша и чуть приподнялся на локтях. – Увлёкся.
Он привстал и аккуратно выскользнул, придерживая презерватив. Зажал его в руке и развалился рядом на кровати, всё ещё тяжело дыша. Я повернулась к нему и подтянула коленки, оценивая свои ощущения внутри. Плоть ощущалась взбудораженной и болезненной, но ничего ужасного в первом разе я не испытала.
Меня больше смутила окровавленная рука Артура, в которой он зажал презерватив. И Артур, видимо, заметил это, потому что сразу встал, выбросил его в урну под столом, перед этим завернув в салфетку, а потом вытер руки влажными.
– Ты как? – лёг рядом и сгрёб меня под себя.
– Нормально вроде бы.
– Дальше будет проще, – нежно чмокнул в кончик носа и улыбнулся. – И приятнее.
– Жду, – я тоже улыбнулась в ответ.
Мы провалялись в кровати ещё минут двадцать. К Паше раньше двух не пустили бы нас, он всё ещё находился в интенсивной терапии. Поэтому мы не спешили, пытались осознать, что только что произошло, целовались, болтали. Несмотря на лёгкие отголоски боли, я чувствовала себя абсолютно счастливой. Меня переполняла какая-то воздушная лёгкость.
Я ушла в душ первой, в этот раз мне нужно было побыть там одной. Мы встретились в кухне через полчаса и были удивлены, что и родители уже успели вернуться.
– Поздний завтрак лучше, чем никакой, – сказала мама и стала доставать из холодильника продукты. – Ник, поможешь быстренько приготовить?
– Конечно.
