и всё-таки открыла машину.
Поднимаясь по высоким ступеням, я думала над его словами. Мои родители живы, у меня замечательный сын. И Данил тоже жив. Так чего мне ещё надо?
Не успела я дойти до двери, с лестницы послышался жалобный писк. Сначала я не обратила на него внимания. Достала ключ и провернула в замке, но писк раздался снова. Сделать вид, что не слышу, не позволила совесть, хотя я уже понимала, чем это может кончиться.
Крохотный комок шерсти обнаружился на ступенях, ведущих выше. Забившийся в самый угол котёнок смотрел на меня одним огромным глазом. Второй заплыл так сильно, что вокруг слиплась шёрстка.
– Ты откуда тут взялся? – я подняла котёнка на руки. Он оказался таким крошечным, что поместился на ладони. – Как ты сюда попал?
Громкое «мяу» могло означать что угодно.
Я прижала малыша к себе и занесла в квартиру. Что я там собиралась сделать? Принять душ и пару часов отдохнуть? Крохотные коготки вцепились в кофту. Котёнок ткнулся в меня носом, громко заурчал и мяукнул.
– Я тебе не мама, – кое-как я сбросила туфли. – И титьки для тебя у меня нет. Где твоя мама, я не имею понятия.
Судя по недовольному «мяу», это была не кошка. И всё же я проверила. И оказалась права. У меня в руках был совершенно чёрный, без намёка на хоть маленькое светлое пятнышко, кот. Наглый и решительный. В ковшике из ладоней он поместился полностью. Я склонила голову, смотря на него. Да, с кличкой проблем точно не будет.
– Ягуар, – позвала я. Зверёныш раскрыл алую пасть, громко мяукнул. Ушки его дёрнулись. Второй глазик слегка приоткрылся. – Ягуар, – я повторила, теперь уже уверенная, как назову его. – Ягуар.
Я дотронулась до его крохотной лапки, и котёнок выпустил коготки, но не оцарапал меня. Казалось, на вопрос что ещё мне нужно, ответ я получила. Ягуар. Мой сволочной, неудержимый Ягуар и маленький комочек счастья.
– Похоже, Ягуары – моя судьба, – сказала я вслух, обращаясь то ли к котёнку, то ли к самой себе. – Какими бы они ни были.
* * *
Вымыть котёнка оказалось той ещё задачей. Своенравный, он сопротивлялся, что было сил, но я всё-таки одержала победу. Ничего, подходящего для животных, в доме не было, пришлось обойтись детским шампунем и обычным полотенцем.
– Вот и всё, – запеленав малыша в полотенце, сказала я строго. – Понимаю, не нравится. Но, извини, к твоему появлению я была не готова.
В ответ он коротко и громко пискнул. Учитывая дворовое воспитание, я бы не удивилась, если бы в переводе это означало «иди ты…».
Я ожидала, что он снова подаст голос, но глазки у малыша начали слипаться. Клюнув носом, он вскинул головку. Не помогло. Батарейка села в считанные секунды, и Ягуарчик ткнулся носом мне в палец.
– Уже хорошо, – заключила я.
На стеллаже стояла коробка из-под новых туфель. Недолго думая, я уложила котёнка в неё, попутно прикинув, что нужно заказать, как только доберусь до телефона. Но тут раздался стук в дверь.
Кого могло принести? Наташу? Вспыхнувший было гнев внезапно улетучился. Я вдруг поняла, что не хочу ругаться с ней. У меня элементарно не осталось на это сил. Слишком много их ушло за прошедшие с вечера смерти Влада годы.
Посмотрев в глазок, я открыла дверь.
– Ты почему не позвонил? – спросила я, пропуская Игоря в квартиру. – Или я пропустила?
– Не пропустила. – Он внимательно посмотрел на меня. – Выглядишь уставшей. Как Данил? Я звонил в больницу, там сказали, что сегодня его переводят в обычную палату. Но хотелось бы конкретики.
– У него сотрясение, – я указала Игорю в сторону кухни. Прежде, чем пройти, он разулся. Взгляд мой задержался на его руках. Почему, я и сама не знала. Это были чужие руки. Не те, которые я хотела чувствовать. Родные, но всё равно чужие. Руки друга и не более. Почему я не призналась себе в этом раньше?.. – И он распорол бедро. Но это заживёт. Хорошо, что бедерная артерия оказалась не задета.
– Шрамы украшают мужчину.
– Да уж, – отозвалась я со вздохом. – Поменьше бы таких украшений.
Вместе мы прошли к столу. Я потёрла лицо руками. Тряхнула головой, отгоняя усталость, и потянулась было за кофе. Игорь взял меня за локоть. Забрал пачку.
– Я сам всё сделаю.
Я не возражала. Присела и, дождавшись, пока он запустит кофемашину, спросила:
– Наташа как?
– В порядке, – на меня Игорь не посмотрел.
Сомнений не осталось. Я наблюдала, как он, одетый в безупречно отглаженную рубашку, делает бутерброды, а сама поражалась, что ничего не замечала раньше. То ли он не давал возможности, то ли я была так увлечена собой, что не хотела замечать. Молчание длилось до тех пор, пока не была готова вторая чашка кофе. На стол передо мной опустилась тарелка с подогретыми бутербродами. Я не притронулась к ним – не сводила глаз с друга. Наконец взгляды наши встретились.
– Это случилось дважды, – после недолгой паузы выговорил он. Невесело усмехнулся уголками губ. – Она приехала ко мне в ресторан. И что-то… – качнул головой. – Это было как помутнение. Мне нужна была помощь в выборе текстиля, она согласилась помочь. А потом…
– Вы занялись сексом.
Игорь глянул на меня из-под бровей. Снова усмехнулся. И снова невесело.
– Ты в курсе, что Данил изменял ей налево и направо?
Я догадывалась об этом. Но говорить вслух не стала. Сколько угодно можно держаться за дырявый спасательный круг, да только всё равно утонешь. Данилу нужен был толчок, чтобы разорвать замкнутый круг, только и всего. Стремительный, неукротимый, верен он мог быть только женщине, которой принадлежит его сердце.
– В тот день они поругались. Наташа не выдержала, рассказала мне. В общем-то, всё.
– А второй раз?
– А второй раз… – он глубоко вдохнул и шумно выдохнул. Поставил передо мной чашку с кофе. – Чёрт его знает. Данил уехал, перед этим они снова поцапались.
– И Наташа пришла искать утешение к тебе.
– Это уже не важно.
– А что
