Мужчина кивает и поднимается со стула. Отходит куда-то в сторону, а затем возвращается со стаканом в руке.
– Пей.
– Я сама. Дай мне стакан.
– Не дам. У тебя сил нет. Я помогу, – мне хочется плюнуть ему в лицо, но в горле пересохло.
Он подносит к моим губам стакан, и я жадно припадаю губами к стеклу. Я глотаю воду, ощущая, как по моим губам и шее растекается влага. Захлёбываюсь, начинаю кашлять.
– Не торопись. Пей по чуть-чуть.
Я прожигаю взглядом дыры на его хмуром лице. Набираю в рот воды, не глотая, и плюю в его сторону.
– Дура, – рычит он, вытираясь ладонью. – Полегчало?
– Нет, – отрицаю я. – Полегчает, когда ты сдохнешь, Андрей.
– Не дождёшься, – смеётся мужчина.
– Я умею ждать.
– Красивая, ты не в том положении, чтобы мне угрожать. Если ты заметила, то ни Зверя, ни Сокола здесь нет. Ты в моей абсолютной власти. Поэтому не зли меня, красивая.
– Иначе что? Убьёшь? – Я истерически смеюсь, ощущая влагу в уголках глаз. Хочется рыдать навзрыд и молотить кулаками всё, что попадётся под руки, но сил нет, даже чтобы подняться с кровати.
– Нет. Не убью, но могу сделать кое-что похуже.
– Что?
– Пустить по кругу. Как тебе такая перспектива? Хочешь, чтобы мужики трахали тебя одновременно в три дырки?
– Ты не сделаешь этого, – я глотаю в горле ком, игнорируя плохие предчувствия. Нет. Он просто пугает, иначе бы я давно была мёртвой. Ему нужна я живой и невредимой.
– Не сделаю, если ты будешь хорошей девочкой.
– Что я должна делать? Что ты хочешь от меня?
– От тебя? – Смеётся Андрей, закатывая глаза. – Смирение и покорность. Если твои папочки выполнят все мои условия, я отпущу тебя.
– А если нет? – Мужчина задумывается на мгновение, почёсывая пальцами тяжёлый подбородок.
– Тебе лучше не знать.
– Позвони ему.
– Кому? Зверю или Соколу? – Ухмыляется Андрей, наслаждаясь моей слабостью.
– Олегу.
– Хм, значит, Соколу. Хорошо. Но мы пока не будем звонить. Давай дадим немного времени, чтобы заставить твоего папочку «посидеть на измене». Как думаешь, он готов ради тебя изменить своим принципам?
Я молчу, потупив взгляд. Нужно просто ждать. Сцепить зубы и ждать. Олег придёт за мной, и тогда я буду ухмыляться над Андреем, когда Сокол здесь всё разнесёт в пух и прах.
Я просто буду ждать!
44
Олег
Ударив кулаком по столу, скидываю все бумаги на пол. Взгляд падает на кресло. Хватаюсь за него и молочу об пол, круша мебель. Я задыхаюсь от злости. Перед глазами горит только красный цвет. Цвет ярости и жажды убивать.
– Чёрт... – ругаюсь вслух, впечатывая кулак в стену.
Хватаю с пола пиджак и выхожу из кабинета. Бегу по лестнице, игнорируя удивлённые взгляды сотрудников. Похуй, что они себе думают. Кровь на руках, рубашка нараспашку - это меня вообще не парит. Прыгаю в “Гелик”. Всю дорогу вжимаю педаль газа в пол.
Сука...
Есть два варианта и оба мне не подходят. Если Машку забрал Зверь, то я решу эту проблему прямо сейчас, а если Слепой, то придётся устроить девяностые, а я так хотел забыть о прошлой жизни.
Останавливаю машину возле дома Зверя. Вылетаю из тачки и просто врываюсь во двор, отпихивая охрану в сторону.
– Олег Николаевич, вам запретили появляться в этом доме. Прошу покинуть территорию, – я поднимаю взгляд на преданного пса.
– Уйди с дороги или башку снесу прямо сейчас, – цежу через зубы.
У охранника хватает мозгов не вступать со мной в перепалку. Он молча отходит в сторону, а я просто бегу к дому. Резко дёргаю дверь на себя и оказываюсь внутри. На пороге меня встречает домработница и с перепуганным лицом показывает на второй этаж, кабинет Зверя.
– Где Маша? – Я набрасываюсь на Зверя, хватая за его воротник рубашки.
– Ты охуел? – Зверь толкает меня в плечо, ослабляя тиски.
– Хули ты творишь? – кричу я. С меня хлещет злость. Я не контролирую себя, потеряв самообладание.
– Сядь. Успокойся. Что случилось? – Зверь толкает передо мной стул, призывая сесть. Я отпихиваю его ногой и подхожу к столу. Упираюсь ладонями в столешницу, закрывая глаза.
– Пиздец... – Мне сносит крышу. Я ору, надрывая связки. – Слепой забрал Машу.
– Что?
– Ты глухой? Я сказал, Маша пропала и, если ты не в курсе, значит - это дело рук старого хрена.
Зверь меняется в лице. Сначала бледнеет, потом тянется к вороту на рубашке и ослабляет его, расстёгивая пуговицы.
– Сокол, я доверил тебе самое дорогое, что у меня есть, а сейчас ты мне говоришь, что упустил мою Машку?
– Получается, так, – прикладываю пальцы к вискам и растираю их, пытаясь восстановить здравый рассудок.
– То есть, получается так? Сука! – Срывается Зверь. – А сына своего ты тоже упустил? Или такое счастье досталось только моей дочери?
– Нет, Макс в Нью-Йорке у бывшей.
– Охуеть! Своего сына подальше отправил, а мою Машку на передовую?
– Всё не так. Её упустили мои пацаны.
– Да мне похуй на твоих пацанов, понял? Я с тебя спрашиваю. Маша осталась с тобой! Вот скажи, мне снова набить тебе морду, а?
– Не поможет. Машку не вернёшь этим.
– Не вернёшь, сука! Если бы не ты, её вообще бы не пришлось возвращать, – Зверь с размаху стучит кулаком по столу, а затем тянется к мобильнику.
Набирает
