до болезни?
– Нет, не принимала уже года три. И максимум, чем я болела – это сезонный грипп или ангина.
Доктор задумчиво прищурился, а потом принялся что-то писать.
– Я хочу, чтобы Вы еще раз сдали анализы. Давайте исключим возможность беременности? Как известно, контрацептивы не всегда эффективны. Так будет спокойнее и Вам, и мне. Все же, учитывая, что Вы не лечитесь, неизвестно, куда могут завести болезнь те БАДы, что Вы принимаете.
Яра не стала возражать. Она до смерти устала от неодобрения этого человека и решила, что в таких простых вещах проще уступить. Сдала кровь в тот же день и уехала домой, все еще всерьез обеспокоенная. Неужели она допустила ошибку в своем лечении, раз ей сейчас так плохо? Может, стоило прислушаться к своим близким и сделать так, как советовали врачи?
Сомнения, которые терзали ее с самого начала, нарастали как снежный ком, заставляя начать сомневаться в собственном решении, но уже на следующий день Яра узнала, что была права. Врач сообщил, что она беременна и это было просто знаком свыше, что ей внезапно пришло в голову подумать самой, не полагаясь на других, и отказаться от агрессивного лечения! Неизвестно, случился бы этот ребенок, поступи она иначе, или не родился бы он с какими-нибудь патологиями.
* * *
– Шесть недель? Вы уверены? Я же делала тесты, сдавала анализы. Как это возможно?
– На ранних сроках иногда такое случается, а судя по Вашей карте, Вы проверялись на второй неделе, – демократично ответила гинеколог, к которому ее направил лечащий врач.
Яру трясло, когда она вышла из кабинета. Шесть недель. Ее ребенку было уже шесть недель, а она чуть было не сгубила его! На таком раннем сроке у нее мог случиться выкидыш, хотя она и знала, что онкобольные проходят и операции, и химиотерапию во время беременности. Благодарение Богу, что он ниспослал на нее озарение!
Девушка присела на диван в коридоре, пытаясь взять контроль над своим телом, которое охватила внезапная дрожь.
– Яра, Вы в порядке? – послышался встревоженный голос медсестры, которая следила за ней во время иммунотерапии и которую Яра теперь довольно хорошо знала, так как девушка была очень добродушной и немного болтливой.
– Все в порядке, спасибо, Лена, – ответила она. – Просто небольшая слабость – уже обычное для меня состояние.
Отказавшись от предложения принести воду, Яра достала свой телефон и позвонила Матвею. Плевать, что середина рабочего дня, он был ей нужен.
– Да? – ответил муж после долгих гудков.
– Матвей, можешь приехать в клинику? – попросила она, и, поняв, как он мог это воспринять, быстро добавила – Не волнуйся только, я в порядке! Просто ты мне очень нужен.
– Сейчас буду, – без вопросов согласился он. – Ты хорошо себя чувствуешь?
– Все прекрасно. У меня хорошие новости. Приезжай скорее.
Взяв себя в руки, она встала и направилась в кабинет врача, чтобы поделиться с ним подробностями от гинеколога. К счастью, много времени это не заняло, и, попытавшись уговорить ее снова на традиционное лечение, аппелируя тем, что она беременна, врач, все же, ничего не добившись, отпустил ее и, как только она вышла из кабинета, позвонил Матвей, говоря, что подъехал и спрашивая, где ее найти.
– Я сейчас спущусь и сразу уедем. Жди в машине, – ответила ему Яра, направляясь к лифту.
Найдя на стоянке его автомобиль, она села на переднее сидение, не скрывая растягивающую ее губы до ушей, улыбку, и просто светясь от счастья. Матвей смотрел на нее со смесью надежды и нетерпения.
– Ну, что? – спросил он.
– Опухоль уменьшилась, – выпалила она. – Но хорошая новость не в этом. Матвей, я беременна!
* * *
Его будто по башке стукнули. Матвей даже завис на минуту, пытаясь осознать ее слова, а потом, изо всех сил постарался подавить приступ радости, охвативший его грудь. Потому что было кое-что, что создавало повод для беспокойства.
– Это опасно?
Улыбка Яры померкла.
– Нет. Конечно, нет. Все в порядке. Опухоль продолжает уменьшаться и мое лечение не причинит ребенку вреда, который причинила бы та же химия, например. Наш малыш…
– Я говорю о тебе, – нетерпеливо оборвал ее мужчина. – Для тебя это опасно?
Яра замолкла и посмотрев на него продирающим до самых кишок, всезнающим взглядом, снова улыбнулась и обхватила ладонями его лицо.
– Мы в порядке, Матвей, – сказала она таким убедительным тоном, что он почти поверил. – У нас теперь все будет замечательно. Даст Бог, я выздоровлю, у нас родится здоровый ребенок – я все для этого сделаю – и все будет хорошо. Даже этот зануда-врач нехотя признал, что мое состояние улучшается. Нет причин для страха, поверь мне!
Он хотел. Больше всего на свете хотел поверить, что все будет хорошо, но не мог. Яра была слишком оптимистична. Матвей боялся, что ее надежды могут оказаться напрасными и, однажды, сломают ее.
* * *
Следующие три месяца стали для Матвея настоящим адом и раем одновременно. Он вдвое больше боялся за Яру, боялся, что беременность каким-то образом может не в лучшую сторону повлиять на ее болезнь, ночами не спал, не в силах выкинуть дурные мысли из головы, и, в то же время, не мог не заражаться ее радостью и счастьем. Яра будто вообще забыла о том, что больна, полностью поглощенная мыслями о предстоящем материнстве. Она даже на тошноту не жаловалась, умудряясь светиться от счастья, даже будучи бледной и измученной жесточайшим токсикозом. Наплевав на все приметы, в которые он и сам-то не верил, принялась практически сразу изучать все детские магазины, исследовать рынок на предмет самой лучшей коляски (он вообще не понимал, зачем с ней так заморачиваться, коляска как коляска), договорилась с дизайнером о переоборудовании одной из спален в детскую и довела бедного мужчину до белого каления, то и дело меняя решения относительно всего и сразу. А уж сколько одежды накупила, ребенку и половины не сносить!
– Что ты будешь делать, если родится девочка? – спросил он ее как-то.
Она просто загадочно улыбнулась и покачала головой. Почему-то, Яра была уверена, что будет мальчик и без тени сомнения покупала мальчишеские вещички. Даже до игрушек добралась, хотя до них ребенку еще расти и расти. Матвей не мешал ей наслаждаться, терпеливо рассматривая каждую ее покупку. Конечно, он был рад, что станет отцом, но для него пока этот ребенок был чем-то отдаленным. У Яры даже живота не было, так, мелкий бугорочек, который она каждый вечер натирала вкусно пахнущим маслом, приговаривая что-то себе под нос и смеша его. Никогда он не видел
