там отец? Он сможет держать себя в руках? Ну, я на всякий случай спрашиваю, — хихикаю я.
Прощаюсь с мамой. Так вышло, что мама вернулась из Европы к моим родам и похоже назад не собирается. У них с Филиппом что-то произошло. Но я догадываюсь, что во всем виноват отец. Они, конечно, партизаны. Мама уже который месяц живет с отцом в одном доме и вполне довольная. Недавно я застукала, их целующихся в машине. Как школьники, прячутся от меня, будто я против.
У Глеба с моим отцом до сих пор натянутые отношения. Они терпят друг друга ради меня. Это расстраивает, но радует, что при мне они стараются «дружить». Усугубило ситуацию и то, что отец сделал предложение моему мужу возглавить «Мет Лайн», а Глеб демонстративно отказался, апеллируя тем, что будет заниматься только своим делом. Отец и так переломил себя, впуская Глеба в свой бизнес, и конечно отказа не простил. Но они не воюют и это уже радует.
Слышу шум на улице, выглядываю в окно и замечаю толпу людей.
Родители Глеба, его старший брат с супругой и Матвей. Все с кучей сумок, шариками и подарками идут ко входу.
Наш дом еще не видел столько народу. Иду в прихожую встречать семью, она у нас с как оказалась большая и будет еще расти. Алевтина беременна, уже седьмой месяц, животик большой. Тоже круглощекая как я, хихикает, шлепая своего мужа по плечу. А Александр, как всегда, серьезен. Я вообще иногда его побаиваюсь. Такой взгляд у него… После успешного дела, брат Глеба стал личным адвокатом моего отца. В этом то и парадокс. Мой папа доверяет Александру, но не доверяет Глебу.
Дверь распахивается, первую пропускают Алевтину, как беременную.
— Рада! — взвизгивает она. — Я так соскучилась, кидается обниматься. — Они меня к тебе не пускали, — наигранно хнычет. Заводная, яркая веселая, мы дружим.
— Я тоже скучала, приходи когда хочешь, — шепчу ей. — Раздевайся.
— Глеб, неси все на кухню, — они вручают ему сумки с едой. — Матвей, помоги ему! — командует мать Глеба. Младший брат успевает только мне подмигнуть и идёт нагруженный с Глебом на кухню.
С Мотом я бы тоже хотела дружить, он классный. Но Глеб патологически ревнив, я уже тысячу раз пожалела, что сказала о том, что мне нравятся его видео в интернете. К актерам, которые мне нравятся он значит не ревнует, а к брату да. Поразительная логика.
— Радочка, девочка моя, — обнимает меня Екатерина Владимировна. — Такая хорошенькая, материнство тебе к лицу.
— Добрый день, — здоровается со мной старший брат, сдержано кивая. Киваю ему в ответ и обнимаюсь с отцом Глеба. Голова кругом от них, но присутствует ощущения праздника. Полный дом родственников, все суетятся… особенная атмосфера.
— А где наш внук? — спрашивает Екатерина Владимировна.
— Да, мы жаждем знакомиться, — радостно сообщает Алевтина.
— Внук спит, проснется, познакомитесь, — строго сообщает Глеб. — Руки все помойте. И всей толпой не налетайте, напугаете мне ребёнка, — такой строгий папа у нас, улыбаюсь, кусая губы.
— Помоем. Не учи нас тут детей нянчить, — фыркает женщина. — Так, мужчины в гостиную, ставить стол, девочки на кухню, — командует она. Строгая, но очень добрая женщина. Все слушаются разбегаясь. — Матвей, стоять! Ты снами, помогать.
— А я то что? — ухмыляется. — С утра вроде был мужчиной.
— Поумничай мне тут, — мать дает ему подзатыльник и гонит на кухню. Смеётся гад.
— Хотя с девочками гораздо интереснее, вот они у меня какие красавицы, — подхватывает меня и Алевтину за талию. Слава богу Глеб не видит, общаясь с отцом, иначе сцены ревности не избежать.
— Рада, а твои родители? — интересуется Екатерина.
— Скоро приедут, — посматриваю на часы.
— Замечательно.
— Мы столько подарков накупили, — сообщает мне Алевтина. Вынимает из пакета банку каперсов, открывает ее и с удовольствием ест одну за одной. — Саша не позволяет мне ничего покупать нашему малышу, — поглаживает животик. — Он, кто бы мог подумать, суеверный, — прыскает от смеха, а Матвей, не стесняясь ржёт в голос. — Так что я вам всего накупила.
— Спасибо. Как ты их ешь? — морщусь, смотря как она лопает каперсы, и довольно щурится.
— Не поверишь, терпеть их не могла, а сейчас, жить без них не могу. За что получаю конечно от Саши. «Соли много». «Повысится кислотность». «Это вредно», — копирует Александра, и закатывает глаза. — Он вроде адвокат, но запретов больше, чем у моего врача.
Смеёмся.
— Матвей не ешь, пирожки, а раскладывай на тарелку! — женщина шлепает сына по руке. — До инфаркта он меня когда-нибудь доведет.
— Это же просто пирожки, пусть кушает, — не понимаю я.
— Да, я не про пирожки. Недавно что учудил! Нет вы видели?! На весь, прости господи, интернет, тискался с какой-то… — сглатывает слова. — Не очень трезвой, неприличной женщиной!
— Может это его девушка? — усмехается Алевтина.
— Девушку знакомят с родителями, а не лапают по барам и показывают стране.
Матвею вообще пофиг. Он жует пирожок, и театрально клонится.
— Так это девушка твоя? — уточняет Екатерина.
— Это контент, мама и ресурс и деньги за рекламу.
— Спасибо, все понятно, — цокает она, качая головой. — Чтобы не позорил нас так больше!
— Мама просто не смотри, я тебя прошу, — усмехается он. — Мы же уже вроде определились, что я сволочь и позор семьи, — шутит он.
— Я-то не смотрю, соседи смотрят, знакомые…
— Мам, это моя жизнь, и она такая, — уже напряжённо выдает Мот.
— Твоя это когда она личная, а ты делаешь ее общественной.
— Ну давай поругаемся, испортим праздник, — разводит он руками.
Я не вмешиваюсь, Алевтина вообще хихикает, заедая смех каперсами.
У нас веселая семейка.
В радионяне раздается плачь сына и все замолкают.
— Мы скоро придем, — сообщаю я и убегаю в комнату.
Пока я кормила Ярослава и переодевала в красивый костюмчик, уже накрыли стол и приехали мои родители.
Укладываю малыша в переносную люльку и выхожу в гостиную.
— Вот он наш мальчик, — наши мамы и Алевтина начинают умиляться и сюсюкать, а я осматриваю собравшихся. Папа, как всегда, строг, но сегодня даже улыбается что-то обсуждая с Глебом и Александром.
