сейчас дергаюсь, будто мы бежим от погони, хотя на самом деле едем на совсем маленькой скорости.
— Я не знал, что он говорил тебе такое. Что значит я увел тебя у него?
— Я не знаю. До сих пор не могу понять. Он сказал, ты украл его жизнь.
— О, это его любимая фраза. Я главное вселенское зло. Брат, который забрал его место. Вот только место это мне нахрен не сдалось, и я обижался на родителей за то, как они с ним поступили.
— Ты говорил ему об этом?
— Обязательно бы сказал, если бы он слушал. Черт…
Демьян прибавляет ходу, начинает лавировать между автомобилями. Я крепко сжимаю ремень безопасности и в ужасе смотрю на устрашающую морду надвигающегося на нас джипа.
Майя
— Кажется, у нее шок, — говорит незнакомый голос.
Я же смотрю вниз, на свои руки в крови и пытаюсь вспомнить, что произошло. Хоть что-то вспомнить. Как здесь оказалась, почему мои руки такие… Это же кровь?
— Девушка… вы меня слышите? Что произошло? — уже другой голос, мужской.
Мне зачем-то светят фонариком в лицо, я жмурюсь, но сосредотачиваюсь на мужском лице напротив.
— Она беременна.
— Вижу. Как вы себя чувствуете?
— Н-нормально, — говорю, заикаясь.
Голос свой как-то страшно слышать, он словно неживой, замогильный. И чувствую я себя так, словно умерла. Ни боли, ничего, вообще тела не ощущаю, хотя вижу, как мужчина ко мне прикасается. Единственное, что отчетливо ощущаю — дикое биение сердца. Оно так громко и часто стучит, что кажется, будто норовит выпрыгнуть из груди.
— Вам не больно?
— Нет, я… ничего не чувствую.
— Совсем?
Мне даже взгляд на нем сфокусировать очень сложно. На меня набрасывают одеяло, укутывают, хотя я и этого не ощущаю, смотрю перед собой, чтобы не обращать внимания на окровавленные руки.
— Простите, я могу… смыть это? — спрашиваю у девушки.
Она смотрит на меня непонимающе, хмурится, а я не понимаю в чем дело. Доходит до меня только когда она уходит — я спросила не на английском, а она меня не поняла. Здесь никто не понимает, потому что я в Таиланде. Воспоминания вспышкой проносятся в голове. Отъезд Яси, разговорчивый таксист, Демьян и страшный опасный джип, который нас преследовал. Звуки выстрелов, наш автомобиль заносит и мы сталкиваемся с другой машиной. Дальше я помню только доктора, который светил мне фонариком в лицо.
Осматриваю себя, трогаю живот. Я в порядке, хотя не могу понять, пострадало ли что-то, потому что не чувствую ничего. Кажется, я не пострадала. А Демьян? Где он?
— Простите, — хватаю появившуюся снова девушку.
Мы все еще находимся на улице, посреди трассы. Я сижу в машине скорой помощи.
— Мужчина… со мной был мужчина. Он… в порядке?
— Его увезли на скорой, я не знаю точно, но он пострадал сильнее, чем вы.
— А как узнать, где он? И что с ним?
— Мы едем как раз к нему. Его раньше увезли из-за срочности.
После ее слов в кузов забирается и мужчина, который меня осматривал. Машина трогается, и я без сил падаю на кушетку. Кажется, я отключилась, потому что прихожу в себя от того, что надо мной снова стоят, все тот же парень, который тут же выдыхает, стоит мне открыть глаза.
— Вам плохо? У вас что-то болит? Кружится голова?
— Да, немного. Больше ничего не болит.
— Мы вот-вот прибудем в больницу.
Киваю. Пытаюсь закрыть глаза, но мне снова задают вопросы, а я хочу спать, чтобы не думать. Думать больно, потому что в воспоминаниях резко проносится все, что я видела перед аварией и сама авария.
— Со мной все в порядке?
— Приедем и определим, но кажется, да. Вы отделались парой ушибов и ссадинами. И испугом, конечно же. Вашему спутнику повезло меньше, у него многочисленные переломы и…
Его одергивает девушка. Пинает в бок и парень замолкает, а я бы предпочла, чтобы говорил, потому что неизвестность еще хуже плохих новостей.
— Мы пока не знаем, что с вашим спутником. Как приедем, я все вам расскажу, — говорит девушка, успокаивающе поглаживая меня по руке.
Мы приезжаем действительно быстро, еще быстрее меня принимают, берут анализы. Меня еще раз детально осматривают, вызывают гинеколога, который делает мне УЗИ и говорит, что все в порядке, нет необходимости переживать. Меня еще долгое время расспрашивают, затем дают одежду, санитарка помогает сходить в душ и переодеться. Мне обрабатывают раны и накладывают пластыри, но никто и ничего не говорит мне про Демьяна, хотя я спрашивала уже несколько раз.
— Извините, — не удерживаюсь от очередного вопроса. — Вы не могли бы узнать, что с мужчиной, которого привезли раньше меня? Он тоже пострадал в той аварии. Пожалуйста… я должна знать.
Женщина уходит, и я уже и не надеюсь, что кто-то все-таки хоть что-то мне сообщит, но в палату неожиданно заходит девушка из скорой.
— Вы узнали, что с ним?
— Увы, нет. Он на операции. Подробностей я не знаю и итогов, к сожалению, тоже. Знаю лишь, что у него несколько пулевых ранений и большая потеря крови, но говорят, он сильный, цепляется за жизнь.
У меня мутнеет перед глазами, стоит только представить Демьяна, бледного и изможденного на больничной койке. Я помню его таким. Четыре года назад у него подозревали онкологию. Тяжелый диагноз, который не подтвердился, но тогда муж выглядел так, будто вот-вот отправится на тот свет. Он сильно потерял в массе из-за обследований и плохого аппетита. В итоге все обошлось, диагноз не подтвердился. Вместо злокачественной опухоли обнаружили доброкачественную, которую удалили и Демьян восстановился.
Его тогдашний образ отчетливо всплывает в воспоминаниях и это, видимо, вырисовывает на моем лице что-то такое, что вынуждает равнодушное лицо девушки измениться. Я вижу в ее взгляде поддержку, а в улыбке желание подбодрить. Она берет меня за руку, крепко ее сжимает:
— Все будет хорошо. Завтра поговорите с хирургом, который его оперирует. Уверена, все обойдется, ведь его ждете вы.
— Спасибо.
— Понимаю, что сейчас не время, но там… полиция. Они хотели бы с вами поговорить.
— Х-хорошо…
— Если вам плохо, вы можете попросить их прийти завтра.
— Нет, они могут зайти.
Как только девушка выходит, в палате появляется двое полицейских. Они присаживаются на свободные стулья, задают стандартные вопросы. Как случилась авария, что я помню, не преследовал ли нас кто-то?
— Дело в том, что я плохо помню, что случилось.
— Да, доктор сказал нам, что вы в шоке. Но вы должны были слышать звуки выстрелов, разве нет?
— Не припомню.
— У вас есть недоброжелатели?
