— Я вижу, — скептически произнесла я.
И тут произошло то, что меня поразило и одновременно напугало. Резко повернувшись ко мне, Джонсон взял меня за плечи и несколько раз встряхнул. Глаза его были какими-то стеклянными, взгляд безумным.
— Почему ты мучаешь меня? — закричал он. — Я стараюсь дать тебе всё, что только возможно, но ты продолжаешь меня изводить. Почему, Криста? Зачем ты так поступаешь? Ведь нам было хорошо вместе, помнишь?
Я оцепенела с такого неожиданного поворота событий. Во всём облике мужчины было столько отчаяния и мольбы, что сердце больно сжималось. В тот момент я, как никогда, была близка к тому, чтобы послать к чертям всю свою гордость и открыть ему собственные эмоции. Но я не могла сказать ни единого слова. Просто стояла и смотрела на него.
— Почему ты молчишь? — ещё раз встряхнув меня, спросил Адриан. — Отвечай! — закричал он, так и не дождавшись ответа.
— Адриан, мы уже говорили… — замямлила я, испытывая приступ отчаянного страха.
Отчаявшийся и болезненный вид сменился агрессией. Злость исходила из каждой клеточки его тела, и впервые за всё время, проведённое в его обществе, я испытала неприкрытый страх физической расправы. На какой-то миг я увидела перед собой того зверя, который столько раз рвал меня на части в моих кошмарах.
— Вон! — раздался гневный рёв. — Уйди!
Решив не испытывать судьбу, я поспешила ретироваться, чувствуя, как по спине стекает холодный пот. В тот же вечер, спустя, наверное, час, Адриан пришёл ко мне. Мужчина извинялся за свой срыв. Говорил что-то о проблемах на работе. Только я понимала, что он лжёт. И ещё мне совсем не нравились его глаза, какие-то они были неживые.
В последующие дни, если он приходил домой в подобном состоянии, то упорно старался избегать меня, да я и не настаивала на общении. Было страшно. А ещё болело в груди. С ним явно происходило что-то плохое, и я чувствовала себя виноватой. Не этого я хотела. Я просто хотела быть свободной, но не испытывала жажды мести, не хотела причинять ему боль. Может я ошиблась, и его чувства глубже, чем банальное желание обладать?
Даже секс стал редким явлением. Мужчина не часто приходил ко мне. Все чаще в постели страсть подменяла обыкновенная грубость. Как-то раз я намекнула ему на это, после чего Джонсон просто встал, подобрал свои вещи и молча ушёл.
По утрам Адриан был неизменно учтив и ласков. О тяжёлых вечерах мы не говорили, будто их не и не было вовсе. Только вот это не меняло положения вещей. Ему было плохо, я это отчётливо видела, и его муки причиняли боль мне. Уже три недели продолжается всё это. Мы оба устали, и я решила ослабить свои барьеры, дать шанс ему и себе. Просто поняла, так больше продолжаться не может. Не отпустит он меня, и мы будем изо дня в день балансировать на грани пропасти. Хватит.
За завтраками я улыбалась ему, охотно разговаривала. Но не чувствовала прежней отдачи. Мужчина был внимателен и нежен, но насторожён. Я старалась давать ему поводы приходить домой пораньше: готовила ужины, придумывала культурную программу на вечер и даже намекала на жаркие ночи. Работало это редко. Адриан всё равно продолжал задерживаться и возвращался, неся на себя запах алкоголя и шлюх. Всё было бесполезно. Порой мне хотелось начать требовать, чтобы он прекратил это или отпустил меня, но я молчала, сама не зная, почему.
Может, это самоубеждение, но почему-то я была уверена, что концом этой медленной поджарки в котле у Дьявола может стать моя полная капитуляция, что он возьмёт себя в руки, только если я наконец признаю то, что принадлежу ему. Почему бы и не сделать это? Вроде всё так просто. Да я не могла. Внутри по-прежнему стоял барьер из старой боли и обид.
— Криста, — раздался голос Джонсона.
Погрузившись в невесёлые мысли, я и не заметила, как он вошёл. Подняв голову, я окинула его взглядом и ком встал в горле. Он был мертвецки пьян и впервые за очень долгое время не отводил глаз. Но лучше бы этого не было. Его взгляд вызывал в душе панику. Это был взгляд дикого зверя, совершенно безумный. И тут меня словно током прошибло. Он явно что-то принял, не могут у человека просто так быть такие огромные зрачки! Боже! И как долго это продолжается? И сама себе дала ответ: три недели, может, чуть больше. Что же ты делаешь, Адриан?
— Под чем ты? — спросила я, взяв себя в руки.
— Со мной всё в порядке, — изогнув губы в кривой усмешке, ответил мужчина. — Я пришёл поговорить с тобой.
— Ты пьян и под кайфом, — возразила я сдержанно. — Лучше отложить разговор до утра.
Закрыв глаза, Адриан запустил обе руки в волосы и несколько раз глубоко вздохнул.
— Я в порядке, — тихо произнёс он, открыв глаза. И в самом деле, пусть глаза по-прежнему выдавали приём чего-то запрещённого, но из них исчез лихорадочный, агрессивный блеск. Просто взгляд усталого человека.
— Криста, я долго думал… В общем, я отпускаю тебя, — немного нервно выплюнул мужчина.
— В смысле? — что вообще происходит?
— В прямом, — произнёс Джонсон, было видно, что ему нелегко даётся контролировать себя. — Уходи, Криста. В свою очередь, я обещаю больше не вмешиваться в твою жизнь. Я наконец понял, ты была права — нельзя войти в одну реку дважды. Я был так одержим идеей вернуть былое, что превратил наши жизни в Ад. Но на этом хватит. В Эдем обратно не пускают. Мы только мучаем друг друга. Я отпускаю тебя.
— Адриан, послушай… — начала я сама, не зная, что хочу сказать.
— Нет! — яростно оборвал Джонсон, неожиданно вспылив. — Просто уйди! Нам не о чем разговаривать. Мы друг другу давно уже всё сказали.
С этими словами он вышел прочь. Сильнейший хлопок двери выдавал его ярость и боль. Я же была просто оглушена. Свободна. Я добилась своего, он отпустил меня. Только где ощущение радости? Где?!
Адриан
Панорама Нью-Йорка, открывающаяся из окна, была яркой и величественной, невольно притягивая к себе взгляд. Вот и всё. Она ушла. Я сам её отпустил, и это правильно.
Наша совместная жизнь превратилась в кошмар для нас обоих. Сначала я наивно полагал, что сопротивление Кристы быстро исчезнет под натиском ответных чувств, которых, как показала практика, не было. Долгое время я упорно отказывался верить, что когда-то она сказала правду. «Я не люблю тебя больше, понимаешь?», — как на повторе раздавались в голове её слова, сказанные мне когда-то. Тогда я отказывался в них верить, думал, это просто слова и всё можно исправить. Идиот!
