Раздраженная, поднимаю защитные очки:
– Отвянь. Тебя это вовсе не касается.
Фернандо встает с мотоцикла и подходит ко мне.
– Ради бога, Джуд, твой отец знает, что он твой шеф?
– Нет.
– И когда ты собираешься ему об этом сказать?
С каждой секундой я злюсь все сильнее.
– Когда сочту нужным.
Фернандо быстро ко мне приближается, обхватывает за затылок, прижимает свой лоб к моему и шепчет:
– Джудит… я люблю тебя.
– Фернандо, не…
Не отпуская меня, он продолжает:
– Я хочу, чтобы ты была только моей. Этот тип не любит тебя, как я, подумай об этом, пожалуйста…
Толкаю его и освобождаюсь от его рук.
– Я хочу продолжить свой путь, Фернандо. Уйди с дороги, ладно?
– То есть ты хочешь сказать, что предпочитаешь его компанию моей? – шепчет он, не отодвинувшись ни на шаг, и с угрожающим видом говорит: – Этот тип использует тебя, и когда он тобой пресытится, то бросит, как сотни женщин до тебя. Для него ты – лишь очередная кукла, а для меня ты – единственная, понимаешь? Джудит, ради бога, я думал, что ты намного разумнее.
Не хочу быть такой же жестокой, как он. Я по-своему люблю Фернандо, он хороший друг. Но к Эрику я испытываю нечто такое, что не могу преодолеть. Не дождавшись ответа, Фернандо садится на мотоцикл и мрачно говорит:
– Ладно. Разбивайся об стену в одиночку.
Он уезжает, оставив меня сбитой с толку и с горьким привкусом во рту.
На седьмой день отец напоминает о ежегодной мотогонке в соседнем городке Пуэрто-Реаль. Мне становится тяжело на душе. Я хотела бы провести время с Эриком, но, видя, в каком предвкушении отец, сдаюсь и предлагаю Эрику поехать с нами.
Отец всегда хотел иметь сына. Мужика. Но судьба подарила ему двух дочерей. Хотя, кажется, я, со своим сумасшествием, компенсировала это с лихвой.
Сначала Эрик не очень понимает, куда мы собираемся ехать. Он давно дал мне понять, что не признает рискованные виды спорта. Я улыбаюсь и перевожу разговор на другую тему. Что же мне с ним делать?
Но когда он видит мой мотоцикл на прицепе отца, а рядом стоят Лусена и Бичаррон и обсуждают прыжки, заносы на поворотах и прочее, он сразу понимает, что я собираюсь делать. На его лице появляется беспокойство:
– Я не хочу, чтобы ты делала то, о чем они говорят, – шепчет он, стоя в нескольких метрах от них.
– Послушай, Эрик, то, о чем они говорят, – пара пустяков. Я участвую в мотогонках с шести лет. И смотри: мне двадцать пять, и я еще цела и невредима.
Его напряжение выдают рот и лицо.
– Обещаю, что тебе понравится, – настаиваю я. – Ты здесь и должен это увидеть, договорились?
– Ну надо же! – вдруг слышу я за спиной. – Моя дорогая босячка хересаночка.
Разворачиваюсь. Передо мной стоит Фернандо. Его слова мне вовсе не понравились. У меня все сжимается внутри, но я делаю все возможное, чтобы это никто не заметил.
Бичаррон смотрит на сына, затем на Эрика. Я чувствую, что он тоже напряжен, но беру себя в руки и улыбаюсь:
– Фернандо, это Эрик. Эрик, это Фернандо.
Они пожимают друг другу руки, а я между ними – как между двух огней.
Соперники-мужчины вызывают друг друга на дуэль. К счастью, отец поднимает руку, сообщая о том, что пора ехать. Фернандо отходит, и Эрик сразу же говорит, что будет ехать за нами на мотоцикле. Я решаю поехать вместе с ним.
Когда отец, Лусена, Бичаррон и Фернандо садятся в машину, Эрик передает мне шлем и говорит:
– Не нравится мне этот Фернандо.
– Ревнуешь?
– А следовало бы?
Неловко себя чувствуя, чмокаю его в губы.
– Нет, дорогой.
Когда мы прибываем в то место, где будет проходить гонка, отец и его друзья приветствуют всех, и я вместе с ними. Мы знакомы практически со всеми участниками и их сопровождающими. Со всеми, с кем вместе участвовали многие годы в гонках. В половине одиннадцатого Кристина, организатор мотогонок, вручает мне номер, 51, и сообщает, что в полдень – первые отборочные соревнования.
Эрик молчалив. Наблюдает за мной. Каждый раз, когда я прохожу мимо, в его глазах вспыхивает волнение, и я пытаюсь его успокоить. Но когда я появляюсь в красном кожаном мотокостюме, в защитных доспехах, ботинках, перчатках и шлеме, он становится белым как стена.
– Ты можешь объяснить, почему ты так одета? – сердито спрашивает он.
– Ну разве я не секси? – подшучиваю я.
Он не отвечает на мой вопрос.
– Джуд, я не хочу, чтобы ты это делала. Это рискованный вид спорта.
– Да ладно тебе!.. Не говори глупостей, – снова улыбаюсь, пытаясь успокоить его.
Фернандо, который наблюдал за нами и наверняка слышал нас, подходит и с самой фальшивой улыбкой, какую я когда-либо видела, говорит:
– Давай, прелесть моя… поддай газу, чтобы они все потеряли дар речи.
– Я так и сделаю, – отвечаю.
Фернандо с двумя стаканами пива в руках спрашивает Эрика:
– Хочешь стаканчик? – и, не дав ему времени ответить, продолжает: – Бери. Это пиво твое. А второе – мое. Я ничего ни с кем не делю.
Этот комментарий выводит меня из себя. Да что этот безумец вытворяет?
Эрик не отвечает, но я вижу, что он недоволен. Фернандо подходит к нему:
– Ты в курсе, что наша девочка – специалист по прыжкам и скольжению в поворотах?
– Нет.
– Тогда приготовься. Если ты не знал, то сегодня я тебе это объясню.
– Давай, прелесть моя. Порви их! – говорит Фернандо и целует меня в щеку.
Наконец мы остаемся одни. Эрик смотрит на меня недобрым взглядом.
– Что это значит: «наша девочка» и «делиться пивом»?
– Не знаю, – отвечаю, до сих пор не веря в то, что произошло.
Эрик – не дурак и заметил, что я пришла в бешенство. Он тяжело выдыхает, ругается и отводит от него взгляд:
– Ты можешь пораниться, Джуд. Не понимаю, как отец позволяет тебе этим заниматься.
Меня это смешит. Показываю взглядом на отца, который с товарищами делает последние приготовления в моем мотоцикле пред стартом:
– Ты и вправду думаешь, что отец переживает?
Эрик несколько секунд наблюдает за ним и, поняв, как он счастлив, отвечает:
– Ладно… но тот факт, что он не переживает, вовсе не означает, что это не должен делать я.
Я улыбаюсь и, не обращая внимая на то, что за нами наблюдает Фернандо, поднимаюсь на стоящий на земле ящик. Оказавшись с Эриком на одной высоте, приникаю к его губам:
– Успокойся… малыш. Я знаю, что делаю.
Уголки его губ немного изгибаются. Он почти улыбается. И я с удовольствием его целую.
– Тем лучше для тебя, – говорит он серьезно, – если ты знаешь, что делаешь, иначе, я клянусь тебе, что ты за это заплатишь.
– Мммммм… меня это завораживает!
– Джуд… я серьезно, – продолжает он.
– Ладно, понялаааа… для меня это плевая прогулочка.
Он не улыбается, я же не могу сдержать улыбку.
