На танцевальной площадке тут же образовалась толпа, сначала все захлопали в такт, потом подхватили песню и запели уже хором: Оксана, Оксана, Оксана...
По просьбе слушателей Игорь спел еще несколько своих нетленок и под бурные и продолжительные аплодисменты спустился в зал.
На столах откуда ни возьмись снова появилась водка, все выпили и дружно захрустели яблоками.
– Жрите яблоки! – не унимался текстильщик. – Жрите! У меня их еще есть!
Одно яблоко на другом конце стола, за которым сидела Ленка, слабо дернулось и покатилось прямо на нее. Ленка растерялась на долю секунды, хотела было его поймать, но раздумала и уступила яблоку дорогу. Оно докатилось до края стола и с тупым звуком упало на землю.
Кто-то сзади обнял Ленку за шею и горячо зашептал на ухо:
– А как ты думаешь, сколько твоему Серому лет?
Ленка оглянулась и увидела Курочкину. В общем и целом, Любка была еще во вполне здравом уме и крепкой памяти. Но почему-то только сейчас Ленка заметила, что она как две капли воды похожа на одну известную исполнительницу бардовских шлягеров. Такие же ясные глаза, такие же светлые волосы, такой же насыщенный, яркий, зовущий на приключенья голос, типа давай всех наших мужиков соберем и невинно споем Окуджаву.
– Наверное, где-то за пятьдесят, – машинально ответила Ленка и, спохватившись, спросила: – А тебе-то зачем?
– А как ты считаешь, он еще того?
– Чего «того»?
– Ну, его еще можно прислонить к теплой стене и получить удовольствие?
– Остынь, подруга, – усмехнулась Ленка, – это не твоего ума ягода.
– А это мы сейчас проверим, – решительно сказала Любка и отползла.
Ленка посмотрела ей вслед и заметила Серого. Он сидел за соседним столиком с незнакомой и очень интересной женщиной. Та быстро и как-то очень интимно шептала ему что-то на ухо, а он одобрительно качал головой и улыбался.
Ленка резко отвернулась и тут же встретилась глазами с Эдиком. Он глядел на нее насмешливо и одновременно понимающе. Потом взял в руки гитару и очень к месту запел:
Порой любовь тебя обманет,
Порой не стоит ею дорожить,
Порой она печалью станет...
Голос у него был мягкий, обволакивающий, пробирающий буквально до печенок. Если бы существовал секс по телефону для женщин и Эд работал бы там мальчиком по вызову, то ему бы вряд ли пришлось страдать от недостатка барышень, желающих с ним тесно пообщаться.
И Ленка тоже возжелала, и тоже повелась, и сразу каждая нота стала отдаваться в ней ответной благодарной волной. Глаза ее затуманились, она сначала тихонечко, а потом все смелее и громче стала ему подпевать.
Эдик посмотрел на нее удивленно, довольно закачал головой и уже не отводил с Ленки взгляда, поддерживая ее и помогая ей справиться с врожденной и тщательно скрываемой робостью. Он поднялся со стула и принялся в такт музыки раскачиваться на своих кривых джигитских ногах. Ленка тоже поднялась и встала рядом лицом к лицу. Они пели на редкость слаженно и уже громко, не стесняясь, а все вокруг повернулись к ним и слушали затаив дыхание.
Лучше этой песни о любви Ленка не знала и жалела, что ей самой за всю ее небогатую песенную карьеру ничего подобного написать не удалось, и одновременно радовалась, что Эдик ее так точно понял, поддержал и дал свободно вылиться всему тому, что угнетало ее и тревожило.
Им долго и дружно аплодировали. Ленка, раскланиваясь на все четыре стороны, искала глазами Серого. Женщина, которая десять минут назад что-то шептала ему на ухо, сидела на своем месте одна.
К Ленке подбежал изнемогающий от своего невостребованного гостеприимства текстильщик:
– Ну раз вы больше не хотите жрать яблоки, – с придыханием начал он, – то я тогда не знаю. Домой их заберите, что ли. Детям, мужьям...
– Успокойся мужик, – миролюбиво похлопал его по плечу Игорь.
Ему все-таки удалось освободиться от благодарных слушательниц и подойти к Ленке.
– Да я и сам не знаю, – развел руками текстильщик, – что-то я нервный какой-то стал последнее время, суетливый...
– Ну иди, мой хороший, отдохни где-нибудь, – сказал Игорь.
– А можно я с вами посижу? – не отставал текстильщик.
– Нет уж, извини, у нас тут чисто деловой разговор, – ответил Игорь и, развернув мужика за плечи, легонько подтолкнул в спину: – Иди, родной, поухаживай за девушками, я бы на твоем месте не упустил такой возможности.
– Наверное, это старость, – засмеялась Ленка, – даже за девушками поухаживать не можешь.
– Типун тебе на язык! – Игорь уселся рядом с ней. – Какой же я старый. Я еще молодой. А ты почему-то не хочешь в этом убедиться.
– Убедиться экспериментальным путем? – поинтересовалась Ленка, подумав про себя, что вдали от дома даже на самых примерных отцов семейств нападает игривое настроение.
– Ну да! – обрадовался Игорь. – Как это в нашей последней песне поется? Напомни мне.
– Я провожу эксперимент один-единственный, ты подготовлен, разогрет, такой таинственный, не все тебе цветочки мять, и я побалуюсь... – подсказала Ленка.
– Так что же ты! Давай побалуемся вместе.
На ловца и зверь бежит. По намеченному Ленкой плану Игорь должен был стать вторым номером ее программы.
– Так как насчет яблок? – Неугомонный текстильщик склонялся над Ленкой плакучей ивой и услужливо улыбался.
Ленка глянула на его красное веснушчатое лицо и поняла, что ее миссия невыполнима в принципе.
– Иди отсюда! – вспылил Игорь.
– Оставь его, – попросила Ленка, – он же от всей души.
Текстильщик смотрел на Игоря глазами побитой собаки и не трогался с места. Игорь переставил свой стул так, чтобы не видеть его и снова обратился к Ленке:
– А не пройти ли нам в номера?
Ленка, ни разу не видевшая Игоря пьяным, наконец поняла, что, видимо, «велосипедовка» и его не пощадила.
– Знаешь, что я тебе скажу, дорогой мой, любимый мой Игорек! – начала Ленка, отодвигаясь от него подальше. – Мы с тобой сколько лет знакомы?
Игорь уставился на свои пальцы, пошевелил ими и, сделав из них какую-то неприличную фигуру, уверенно произнес:
– Лет шесть, не меньше.
– Так вот. Если это не случилось за предыдущие пять-шесть лет и не продвинулось вглубь ни на йоту, значит, так оно и должно быть.
– Что должно быть? – не понял Игорь.
– Как говорится, раньше хорошо не трахались, незачем и начинать.
– Дура ты Ленка, – заржал Игорь, – и принципы у тебя устарелые.
– Я не просто дура, Игорь, я дура порядочная, – миролюбиво ответила Ленка, – и если мне твоя Оля – лучшая подруга, то и ты мне только друг, и не больше.
