— А я не потерплю, чтобы Мэрион вмешивалась в мою жизнь! Я с этим разберусь!
— Как?
Гейб раздраженно подергал себя за волосы.
— То ты говоришь о моих работах так, словно я обязан скорее поделиться ими со всем человечеством, а в следующую минуту оказывается, что мне придется поискать для этого другую галерею!
— Я этого не говорила… Ты решил забрать свои картины из галереи Мэрион?
— Боже правый, — пробормотал Гейб и еще рад прошелся по комнате. — Очевидно, нам надо поговорить, или, может быть, это нельзя назвать разговором? — Он шагнул к Лоре и выругался, услышав телефонный звонок. — Подожди меня здесь! — С этими словам Гейб вышел.
Лора глубоко вздохнула. Он что-то говорил о том, что хочет повалить ее на пол и дать волю своим чувствам? Именно это читалось в его глазах мгновение спустя. А что это может доказать?
Она подошла к колыбельке и протянула раскапризничавшемуся Майклу его любимого кролика. Это может доказать только то, что он хочет ее, что она ему нужна. Но в этом она не сомневалась. Удивительно, что ради нее он готов порвать с Мэрион! «А ради меня ли, — думала Лора, наклонившись и уткнувшись носом в младенца. — Скорее ради себя!» Вмешавшись в их жизнь, Мэрион совершила ошибку!
Причины не имеют значения, говорила она себе. Важен результат. Сегодня здесь было достигнуто очень многое. Гейб, наконец, поверил ей свои чувства к брату. Она сумела найти правильные слова, чтобы убедить его выставить свои работы и исключить Мэрион из их жизни.
— Для одного дня вполне достаточно, — шептала она Майклу. Но на сердце все еще было тревожно.
Нет, лучше не думать об Иглтонах!
— Мы нужны ему, Майкл! — Этого, наверное, достаточно! Вероятно, они заменили ему того, кого он любил и потерял, и он уже бескорыстно полюбил малыша. Он обещал хранить ей верность. Это было больше, о чем она когда-либо мечтала! И все же недостаточно!
— Лора!
Она тревожно обернулась:
— Что?
— Звонил Куортермейн. — Гейб увидел в ее глазах страх, сменившийся твердой решимостью. — Все закончено, — сказал он прежде, чем она успела спросить. — Адвокат Иглтонов связался с ним несколько минут назад.
— Закончено? — тихо переспросила Лора, еле удержавшись на подкосившихся ногах.
— Они отступили. Дела об опеке не будет. По крайней мере, сейчас. Они больше не претендуют на ребенка!
— О господи! — Она закрыла лицо руками. Из глаз у нее полились слезы, но она их не стыдилась, даже тогда, когда Гейб сгреб ее в крепкие объятия. — Это точно? А вдруг они передумают…
— Адвокат уверен. Послушай меня! — Он немного отодвинул ее.
Ему еще предстояло сказать Лоре кое-что, и он не знал, как она к этому отнесется.
— Они собираются оформлять документы, подтверждающие, что Тони не является биологическим отцом Майкла! Так они хотят преградить ему в будущем доступ к наследству Иглтонов!
— Но Лорейн же не верит в это!
— Но очень хочет верить!
Лора закрыла глаза, чувствуя одновременно и облегчение, и сожаление.
— А я-то хотела быть справедливой и позволить им видеться с Майклом!
— Он лишится своего наследства.
— Денег? — Когда она открыла глаза, они были темны и влажны. — Не думаю, что это будет иметь для него значение. Лично для меня не имеет. А что касается семьи, то она у него уже есть! Я не знаю, как благодарить тебя, Гейб!
— Так не благодари. Это же ты сумела противостоять ей!
— Сумела. — Лора вытерла слезы, засмеялась и обвила его руками. — Да, сумела! Никто никогда у нас его не отнимет! Это надо отпраздновать. Устроить вечеринку с шампанским и танцами! — Она снова засмеялась и крепко обняла Гейба. — Но сначала я недельку отосплюсь!
— Договорились! — Он нашел ее губы и удерживал их, пока она таяла в его объятиях. Еще одно начало, подумал он, и на этот раз они сделают первый шаг верно. — Нужно позвонить родителям и сообщить им новость!
— Да, сейчас же! — Она еще некоторое время прижималась к нему. — Я пойду искупаю Майкла, а потом мы спустимся!
Она спустилась почти через час, принеся с собой довольного Майкла. Только что выкупанный малыш был бодр и готов к развлечениям.
Поскольку ее джинсы вымокли, она переоделась в светло-лиловую рубашку и слаксы. По плечам струились волосы, и от них обоих пахло мылом и мягким тальком. Гейб встретил ее у подножия лестницы.
— Позволь мне взять его. — Гейб взял ребенка и пощекотал ему животик. — Похоже, ты не прочь пойти с ним прилечь?
— Ты тоже! — Завидуя, Лора подавила зевок. — Ты спал не больше меня! Удивляюсь, как ты выдерживаешь это?
— Три десятилетия здоровой жизни и привычка к ночным играм в покер!
— Твой отец и сейчас не прочь поиграть! Может быть, Майкл похож на него?
— Может быть! — Гейб коснулся пальцем ее подбородка. — Ты действительно не валишься с ног?
— Никогда в жизни я не чувствовала себя лучше, чем сейчас!
— Да у тебя же слипаются глаза!
— Даже пять часов сна подряд мне не помогут!
— Я должен тебе кое-что показать. А потом ты поднимешься к себе и немного вздремнешь. Мы с Майклом развлечемся и без тебя!
Он провел большим пальцем по ее подбородку. До Лоры он понятия не имел, что запах пудры и мыла может так возбуждать.
— Когда ты отдохнешь, мы устроим интимный ужин!
— Я сейчас же ухожу!
Гейб засмеялся и поймал ее за руку прежде, чем она начала подниматься.
— Пойдем сначала посмотрим.
— Хорошо, у меня нет сил спорить.
— Я учту это. — Одной рукой держа младенца, а другой обнимая Лору, он вошел в гостиную.
Лора и раньше видела эту картину, от первого мазка до последнего. И все же сейчас, над камином, она выглядела иначе. В галерее это было лишь прекрасное произведение искусства, которое следует изучать и студентам, и знатокам, комментировать и обсуждать, разбирать и критиковать. Здесь, в гостиной, при свете заходящего солнца, это было проявлением чего-то личного, частью их троих.
Она не понимала, насколько ей не хотелось видеть эту картину в галерее Мэрион. Не знала она также что, увидав ее здесь, она, как никогда раньше, испытает чувство возвращения домой.
— Она прекрасна, — промолвила Лора.
Гейб понял. Это не тщеславие и не самолюбование.
— Никогда раньше я не написал ничего, что могло бы сравниться с этим. И сомневаюсь, что напишу ещё. Пожалуйста, присядь.
Что-то в его взгляде заставило ее взглянуть на него прежде, чем устроиться на кушетке.
— Я не предполагала, что ты собирался привезти ее домой. Я знаю, у тебя были выгодные предложения.
— Я никогда не собирался продавать ее. Мне всегда хотелось, чтобы она была здесь.
