– Я что-то сделала не так? Если вы по поводу тех факсов, то «Серена» их правда не отправляла, они…
Она говорила что-то, неумело оправдывалась, а он смотрел на ее губы – полные, красиво очерченные, без грамма помады. Неужели она и правда вообще не красится? А как странно она одета. Серая юбка миди, словно украденная из шкафа какой-нибудь престарелой библиотекарши. Дорогие, но немодные немецкие туфли старушечьего фасона, шелковая блузка с глухо застегнутым воротником.
– Марина, сколько вам лет?
– Т-тридцать два…
Она выглядела гораздо моложе – Гарик почему-то думал, что она едва успела закончить институт. Тридцать два – самый сок. Возраст пряной, не обремененной комплексами красоты. Мудрая взрослая женщина с лицом испуганного ребенка. И кто скажет, что Гарик – не везунчик?
Он наклонился через стол, накрыл ее руку своей. Марина вздрогнула и вжалась в спинку кресла. Гарик пригласил ее поужинать в «Медитерранео», она что-то испуганно затараторила, но в конце концов согласилась.
Знакомый метрдотель не сумел профессионально быстро скрыть удивление. Гарик часто бывал в этом ресторане, и сопровождали его самые красивые женщины Москвы. А тут – какая-то невнятная мышь испуганно таращится из-под огромных очков в тисненное золотом меню. Марина выбрала самое дешевое блюдо – какой-то кроличий зеленый салат. А вот Лора и Елена выбирали еду по ценникам – чем больше нолей, тем лучше. Он, снисходительно улыбнувшись Марининому благородству, заказал для нее мясо и овощи на гриле.
– Игорь Вячеславович… Зачем вы меня сюда пригласили?
– Вам не нравится этот ресторан? – насмешливо удивился он. – Здесь отличная кухня.
– Я не об этом… Просто если вы подумали, что я… Ну знаете… Вы меня понимаете…
– Не понимаю.
Ее лицо медленно наливалось свекольной краснотой.
– Ну, то, что часто бывает между начальниками и секретаршами… Со мной это не получится. Если вы настаиваете, я завтра напишу заявление по собственному желанию.
Его сердце пело. Он выпил всего бокал белого вина, но отчего-то чувствовал себя на той стадии опьянения, когда окружающая реальность кажется легкой и простой, как медленный фокстрот.
– Не волнуйтесь, Марина. Просто я собираюсь на вас жениться. Если вы не против, разумеется.
– Что… Я…
– Не отвечайте сразу, – улыбнулся он, – давайте просто ужинать и разговаривать на отвлеченные темы. Я сообщил вам о своих планах просто для того, чтобы вы не волновались. И не думали, что я какой-нибудь проходимец.
В тот вечер он, провожая ее домой, остановился возле цветочного ларька и купил увесистую охапку белых роз – сто тридцать одна штука!
Марину испугала эта приторная роскошь, влажные розы кололи ей руки, свежие зеленые стебли оставляли на юбке темные следы. Она была напугана и озадачена. Что такому человеку, как Игорь Вячеславович, понадобилось от нее?!
Вино и конфеты – вот вечерние реалии девушки, которую никто никуда не пригласил. Та суббота была сонной, домашней и свободной от телефонных звонков. Я бездумно таращилась в телевизор, периодически переключая программы, мусолила в руках какой-то детективный роман, прямо из горлышка отпивала вино и энергично работала над жировыми складочками, горстями отправляя в рот конфеты.
Звонок в дверь был скорее не приятной неожиданностью, а досадным недоразумением. Нехотя я поплелась в прихожую: в дверном глазке маячила Марина, в ее руках была… бутылка вина. Я чуть на пол не села от растерянности: обычно соседка не употребляла ничего крепче томатного сока.
– Саша, открывай, – потребовала она, – я слышу, что ты дома.
Я распахнула дверь и обомлела. На серой мышке Маринке было потрясающее алое платье, обтягивающее ее стройную фигурку как перчатка. Я много лет проработала в отделе моды, поэтому примерно могла представить, сколько стоит такая вещь. Скажем так, Марине пришлось бы года полтора не тратить свою убогую секретарскую зарплату, чтобы самостоятельно его приобрести.
– Ничего себе, – выдохнула я, – откуда… такая красота?
– Подарили, – небрежно махнула рукой она, вдвигаясь в прихожую. Ее глаза подозрительно блестели. – Саш, выпьем вина? Мне надо с тобой посоветоваться.
Я молча указала ей на кресло и распечатала новую коробочку конфет. Похоже, вечер удивлений только начинается.
– Сашка, он предложил мне выйти замуж, – залпом осушив первый бокал, выдохнула она, – вот только что, полчаса назад!
– Он – это кто? – осторожно спросила я.
– Гарик. То есть Игорь Вячеславович, мой начальник. Постой-ка, я же тебе принесла… – Она сунула мне под нос измятую фотографию, с которой улыбался миру мужчина, похожий на голливудскую кинозвезду. У него были темные смеющиеся глаза, смуглая кожа и белые здоровые зубы. Такие обычно смотрят исключительно в сторону женщин, красивых настолько, словно их в фотошопе отредактировали.
– Из какого журнала ты это вырезала? – подозрительно осведомилась я.
– Это он. Да, я знаю, его внешность производит впечатление. Но дело не в этом… Саш, я не знаю, как реагировать! Мы встречаемся уже почти месяц, и вот сегодня он приходит ко мне, прямо на пороге падает на колени и дает мне это. – Она вытянула вперед руку, на пальце блеснуло кольцо с внушительным брильянтом. – Сказал, что я – женщина, которую он искал все эти годы. Предлагает зарегистрироваться в Грибоедовском, а саму церемонию устроить в Италии, в замке.
Я встряхнула головой. Неужели не врет?! И если так, то что же, интересно знать, мог этот мужчина найти в такой, как она? В девочке, над которой в школе разве что ленивый не издевался? В девочке, которая до сих пор не расплела дурацкую косу, которая коротко остригает ногти, носит бесформенные тряпки и если произносит слово «секс», то только шепотом. Постойте, хотя может быть, именно в этом и дело? Может быть, Маринка – ночная, порочная привязанность этого Гарика?
– А ты? – выдохнула я.
– А я… Сказала, что подумаю, – зарделась Маринка. – Саш, тебе не кажется, что у нас все… быстро произошло?
Вот как выглядела хронология их странных отношений в Маринкиной интерпретации. Однажды начальник, которого она втайне всегда побаивалась, вдруг ни с того ни с сего пригласил ее на ужин. Крамольные мысли никак не увязывались с невысокой Маринкиной самооценкой: вокруг Гарика крутились такие женщины, которым она едва ли могла составить хоть какую-то конкуренцию. А вот поди же…
У Марины никого не было, вечера она по обыкновению проводила дома за вязанием. Но в тот вечер все изменилось – с тех пор глубинные пустоты ее свободного времени были заполнены им, Игорем Вячеславовичем. Он относился к ней с тем уважительным восхищением, которое присуще стареющим интеллигентам да благородным героям исторических романов. Ухаживал степенно и неторопливо, не пытался в темном зале кинотеатра прижать горячее бедро к ее ноге. Если целовал, то в ладошку или в интимное местечко на шее, сразу за ухом, – от прикосновения его теплых губ у Мариночки сладко кружилась голова. Он как мог подстраивался под ее эстетические вкусы – приглашал в оперу, на балет, на выставку авангардной живописи, хотя сам больше всего предпочитал завалиться после работы в хороший ресторан и гурманить от души.
