стащить с него штаны и боксеры. Его вставший член оказывается у меня перед лицом. Я не сильна в эстетике членов, но мне кажется красивым то, что я вижу.
Аккуратно касаюсь ствола сначала пальцами, а потом обхватываю всей ладонью. Чуть сжимаю и двигаю вверх и вниз, чуть оттягиваю плоть, наклоняюсь и прикасаюсь губами. Провожу языком по нежной коже, чуть увлажняя слюной, а потом скольжу губами вниз. Замечаю, как сжимаются в кулаки ладони, что опираются на диван. Ему нравится.
Я никогда не делала минет, да и не сильно интересовалась, как его делать, действую по наитию. Но, кажется, двигаюсь в правильном направлении, если судить по реакции Бахурина.
Демид прикрывает глаза и откидывает голову на спинку дивана, дышит чаще. Мне приятно, что он так реагирует на мои ласки. Не вижу ничего отвратительного в этом действии для себя.
— Маркиза… — шепчет, напрягая бёдра.
Он кладёт мне руку на затылок и чуть надавливает, подталкивая взять глубже. Это сложнее, но я справляюсь. Чуть направляет темп, смотрит так внимательно, что я даже теряюсь на мгновение. Но, наверное, это возбуждает его. Тогда, почему нет?
Я буквально ощущаю, как напряжение возрастает, пальцы на моём затылке становятся жёстче, а потом в горло мне бьёт горячая струя. Этот момент становится для меня почему-то неожиданным, я рефлекторно дёргаюсь, подаваясь назад, но всё проглатываю.
— Прости! — Демид сдавленно выдыхает. — Прости, пожалуйста. Надо было предупредить.
— Ничего, просто… немного неожиданно, — смущённо улыбаюсь, вытирая рот рукой.
— И не говори.
Мой Бахурин улыбается и тянет меня к себе. Аккуратно опрокидывает на спину, спускается ниже, стаскивает с меня штаны.
— Ты спрашивала, сможем ли мы найти варианты? — хитро ухмыляется, нависнув надо мной. — Готов предложить тебе несколько.
Эпилог
— Мы не опаздываем, Маркиза? — Демид застёгивает запонки на рукавах рубашки и смотрит на меня через большое зеркало в нашей спальне, пока я крашу губы.
— Не опоздаем, если не будешь отвлекать меня, — делаю шаг назад и смотрю, ровно ли накрасила губы. Как я уже не раз говорила, красная помада ошибок не прощает.
Даже незначительных.
— Нам надо выехать через десять минут.
— Это же целая вечность, дорогой.
Демид часто меня подгоняет, когда мы куда-нибудь собираемся, хотя я вроде бы как никогда и не опаздывала.
— Напомни пока Вике про болеро, забудет же, а вдруг вечером прохладно будет.
— Хорошо.
Демид уходит в комнату дочки, а я достаю из шкафа жакет, набрасываю его поверх чёрного обтягивающего платья. Демиду нравится, когда я так одета. А ещё ему нравится зажать меня где-то и задрать платье повыше.
Неугомонный. В этом году уже восемь лет как мы женаты, а ему только и подавай секс. Но и я абсолютно ничего против не имею, напротив, очень даже за. Дома дети, не всегда получается пошалить, хотя мы не упускаем возможности и тут, а на каких-нибудь мероприятиях это здорово щекочет нервишки.
Не то чтобы мы нуждались в допинге экстримом, но надо же как-то Бахурину компенсировать переход на менее опасную должность. Я упросила его когда ещё была беременна Викой. В Управлении ему пошли навстречу и предложили хорошее место, потому что мой Бахурин не только хороший исполнитель, но и великолепный планировщик.
Последние месяцы беременности были сложными. Гестационный сахарный диабет, анемия, а в последние недели меня настигло опасное осложнение — преэклампсия. Врачи приняли решение о кесаревом сечении на тридцать восьмой неделе. Но, слава Богу, всё прошло нормально. Дочь наша родилась абсолютно здоровой, да и я восстановилась довольно быстро.
Когда носила Артёма, всё было куда проще. Я чувствовала лёгкость до самых последних дней, и родила его сама буквально через шесть часов после первых схваток.
Правда тут мы сполна познали это: «Это колики. Терпите. А тем более, у вас мальчик».
Но всё пережито, сейчас сыну уже почти три, и мы радуемся нашим прекрасным детям.
С родителями общаемся мало. И с моими, и с Демида. Общению с внуками не препятствуем, но семейные посиделки у нас не в традиции. После той перестрелки у озера в моём городке они, конечно, здорово испугались. Примчался отец Демида, его отцовское сердце сильно тряхнуло за сына, хотя тот не впервые принимал участие в опасных операциях. Кажется, у них даже состоялся вполне себе мирный диалог с Сергеем, хоть пасынка старший Бахурин никогда не любил.
Мои мама и папа, когда обо всём узнали, тоже испугались. Потом был неудобный разговор о том, как им жаль, что десять лет назад они не рассмотрели в Бахурине подходящего мне человека. Демид отнёсся к этому спокойно, я с раздражением, но в конце концов мы все пришли к миру.
Я спускаюсь на первый этаж дома, Вика уже сидит у отца на руках в своём пышном розовом платье, а Артём у няни. Он остаётся сегодня с ней.
— А вот и мама, — Демид чуть подбрасывает дочь, и та приветливо мне машет ручкой.
Она у нас настоящая принцесса. Кудрявая голубоглазая блондинка с манерами. Любит бантики, рюшечки и кукол. Нежная и добрая девочка.
Так я думала. А потом Вика пошла в первый класс, и тут мы наслушались от учительницы, что она держит в страхе большую часть одноклассников. Может сделать обидное замечание с ангельским лицом, может выстроить общение так, что с тем ребенком потом весь класс дружить не хочет.
Пришлось вести долгие разъяснительные беседы, приводя в пример себя. Стервозность ничего хорошего не даёт. По крайней мере, если её слишком много.
— Мама, а на свадьбе поют песни? — спрашивает Вика, когда мы садимся в машину.
— Конечно, и танцуют тоже, — улыбаюсь дочке.
— А на вашей свадьбе тоже танцевали?
— Ещё как!
Мы с Бахуриным переглядываемся, вспоминая нашу свадьбу. Её-то по сути и не было. Через две недели после перестрелки мы вернулись вдвоём в наш городок, тихо пошли в местный ЗАГС и зарегистрировали брак. А когда выходили, встретили своих одноклассников — Стаса Виденина и Настю. Они пришли разводиться. Однако, мы
