Это ты двинутая на всю голову! И подарки свои засунь знаешь, куда? Туда же, где его пустая башка! Алисе они не нужны, ясно!
В голове не укладывается, чем Бобби могла разгневать Настю до такого состояния. Да за все то время, что я ее знаю, она даже мухи не обидела.
— Прекращай скандалить, — спокойно доношу, — она все равно не понимает наш язык.
Смерив меня гневным взглядом, девица плюется в сторону.
— И ты туда же! Да все она понимает! Разуй ты уже глаза, наконец!
С этими словами разъяренная фурия вихрем доносится до своей машины, скрывается в ней и с визгом шин срывается с места.
Что все это значит?
— Я хочу, чтобы ты сейчас же все объяснила мне, — развернувшись лицом к Бобби, с недоумением смотрю на нее.
— Что ты хочешь услышать от меня? — отвечает она с нескрываемой раздражительностью.
— Для начала где ты ее откопала? Как оказалась у нее в машине? И при чем тут Алиса?
Заметив, что на нас косится швейцар отеля, а помимо него еще и несколько зевак, я кладу ладонь на талию Бобби и завожу ее за угол здания.
— Это моя вина, но я не знала, что они такие, — хлюпает носом, положив голову на мое плечо.
Она обнимает меня так крепко, как никогда еще не обнимала. Словно я — это все, что у нее осталось. Я рукой глажу ее по спине, ощущая как каждая клеточка тела вибрирует под ладонью.
— Они? С кем ты была?
— С Настей. И еще у нее дома была... Юля.
Ее имя она произносит тихо и предельно осторожно, как если бы его запрещено было произносить вслух.
— Стоп, подожди, — моя рука зависает в воздухе. — Говоришь, Юля была с тобой?
Бобби виновато поглядывает на меня из-под мокрых ресниц.
— Нет, это я была с Юлей. Я приехала к тебе на работу. Хотела повидаться с тобой, а потом меня пригласили... в общем не важно, — носом утыкается в моей шее, а я стою громом пораженный. Ни жив, ни мертв. — Влад, они чокнутые. Видимо, я совсем не разбираюсь в людях, но хорошо, что ты уже здесь. Ты вернулся. Извини, что так вышло. Ты ведь не сердишься на меня?
Сержусь ли я?
Как сказать.
Если учесть, что в нашем городе свыше миллиона жителей, а Бобби оказалась именно в компании с Юлей, а вдобавок ко всему еще и выставляет ее в не лучшем свете, называя чокнутой.
Все это не очень-то вяжется друг с другом...
— Нет, не сержусь. Все хорошо, — отвечаю я после продолжительной паузы, отчего плечи Бобби заметно распрямляются.
Она награждает меня быстрым поцелуем в щеку, обвивает мою руку своей.
— Тогда поехали уже к тебе. Я так устала от перелета, от людей, от их предвзятых суждений. Мне надо выпить, и тебе, думаю, тоже бокальчик не помешает. Ты чересчур напряжен.
Вряд ли. По мне, так я эмоционально перегорел. Абсолютно ничего сейчас не вызывает у меня эмоций. Как в первые недели, когда я только пришел в сознание.
Снова пустота и только ветер шумит в ушах.
Все выходит совсем не так, как я планировал. Сложность в том, что Бобби оказалась на моей территории, а значит мне предстоит быть максимально сдержанным и аккуратным в своих словах.
— Да, конечно, — отвечаю, помогая ей устроиться в машине.
Всю дорогу мы едем в полной тишине, потому что Бобби внезапно засыпает.
Каждая извилина в моей голове дребезжит и бренчит от переизбытка в ней мыслей, когда я смотрю на нее, останавливаясь на светофорах.
Что она делала с Юлей? Не связан ли ее внезапный приезд именно с ней.
Чертова женская интуиция.
Вскоре я подъезжаю к дому. Мне приходится растормошить Бобби.
Она озирается по сторонам, разглядывая подземную парковку, но никаких вопросов от нее больше не следует.
Возможно, женская интуиция и впрямь настолько развита. Наверняка Бобби уже догадывается о том, что я привез ее в свою квартиру для того, чтобы серьезно поговорить. Откладывать наш разговор на завтра не имеет смысла. Я должен был это сделать еще вчера.
Почти весь полет готовил речь, но я вымотался за сутки настолько, что все слова затерялись в моей памяти. Придется действовать экспромтом.
— Милый, а почему ты не отвез меня в наш дом? — наконец спрашивает она, когда мы входим в квартиру, которая захламлена так, как не была захламлена даже тогда, когда я делал в ней ремонт.
— Я его продал позавчера.
— П-продал? — переспрашивает Бобби в неверии. — Я же не ослышалась?
Ее голос крикливый, а тон предосудительный, словно я совершил нечто непозволительное по отношению не только к стеклянной коробке, которую она нарекла "нашим домом", но и к ней самой.
— Нет, ты все правильно поняла, — киваю, бросая ключи в ключницу. — Я продал его.
Просто звезды так сошлись.
Кто-то славится спонтанными покупками, я же отличился спонтанной продажей имущества, к которому даже привыкнуть не успел.
Все началось с того, что три дня назад я позвонил Славяну. Он мой хороший знакомый и просто надежный человек, а также преуспевающий бизнесмен и король российской недвижимости. Благодаря ему я обзавелся своей первой квартирой. И только ему я мог поручить дело, связанное с подбором жилья для Юли.
В ходе нашего разговора он поделился со мной своими успехами и обмолвился, что список клиентов его агентства пополнился какой-то важной шишкой, которому в короткий срок необходимо было подобрать жилье, отличающееся своим дизайном и технологиями от остальных.
Я даже думать не стал. Посоветовал ему свой дом, а вдобавок предложил хорошую скидку. От него все равно нужно было избавляться. Вот только я не посчитал нужным посоветоваться о продаже с Бобби.
Я действительно готовил этот дом для нас: дотошно подходил к каждой мелкой детали в нем, не забывал об открытом свободном пространстве, точно зная, что Бобби оценит свободу передвижений во время своих репетиций, я перелопатил тысячи теплых серых тонов для стен в главной спальне, чтобы найти именно тот, который понравится Бобби, тогда как сам я отдаю большее предпочтение мрачным оттенкам во всем, и моя мрачноватая квартира — яркое тому подтверждение.
Все это я делал не для себя, а только для Бобби.
Я жил надеждой, что рано или поздно она переберется ко мне, а если этого не случилось бы, то "наш дом"
