знаете, что это Вы всё это сделали.
- Ему стало так жалко тебя, брюхатую бедную очкастую мышь, что он растрогался. – Алиса недовольно поджала губы. – Я не сразу догадалась, что он хочет спасти тебя, иначе бы убила его ещё тогда. А когда догадалась и нашла его – этого уже и не понадобилось.
- Достаточно, - прошептала я, стараясь успокоиться и взять себя в руки. – Они найдут его.
Алиса просто развела руками.
- И пусть.
Я направилась к двери. Мне было противно. Тошнотворно. Я хотела побыстрее выбраться отсюда, сбежать куда-нибудь. Теперь мне казалось, что я вымазалась в какой-то отвратительной липкой смоле, и что теперь меня ничего не будет радовать. А ведь ей, это жестокой резчице, светит мирная жизнь в другой стране. Хотя… Кто знает, что её ждет.
- Как вы будете жить с этим? – спросила я, едва-едва берясь за ручку двери.
Я обернулась. Алиса всё также сидела за столом. Она смотрела на меня некоторое время.
- Так же, как и жила всегда.
Я повернула дверную ручку и вышла за дверь. Меня встретил следователь и Олег. Муж обнял меня, и я некоторое время просто стояла, прижимаясь к его груди, и думая о том, что чувствую себя так, словно бы ныряла сейчас куда-то на темную-темную глубину, чтобы что-то достать, и вот вынырнула, и теперь могу забыть об этом.
- Всё зафиксировано, - сказал следователь. – Но надо подписать пару бумаг. Найдете время сейчас?
- Да, давайте, - ответила я сразу. – Чтобы уже не возвращаться к этому.
«Никогда», - подумала я.
*** Мы вышли из отделения под наступающий вечер. Город шумел, все было словно четко-четко очерчено, сияло небо, огни, сияли фары, ощущались запахи.
Мы где-то в самом сердце реального мира – прекрасном и неповторимом.
Олег взял меня за руку, переплетя свои пальцы с моими, притянул меня к себе и поцеловал – так нежно и заботливо, что я не смогла сдержать смущенной улыбки.
- Предлагаю съездить погулять на Воробьевы, и заодно поесть где-нибудь там, - сказал он.
- Я всегда «за», - ответила я радостно. – «За» Воробьевы, погулять и, конечно, поесть.
- Ну. В общем-то, тройное «за», - ответил Маковецкий, подходя к машине.
Я кивнула. Безумно хотелось чего-нибудь вкусного и какой-нибудь красоты. Так что Воробьевы горы – самое то!
Мы сели в машину и помчали. Утекли в наполненные машинами и жизнью улицы, влились в московский ритм, в московское сердцебиение. Сегодня мы врывались в новую жизнь. Она была перед нами, она открывала нам новые горизонты. И мы ловили её, мы принимали её.
Мы держались за руки.
Нам было хорошо.
Брякнул ВотСапп. Я лениво дотянулась до смартфона, провела по экрану пальцем и кликнула на сообщение.
«Ваш заказ сформирован, спешить сообщить…»
- Ох, ну всё, кажется, это последний из всего списка, - буркнула я себе под нос, затем погладила себя по круглому животу, улыбнулась и добавила. – Слышал, мелкий, везут тебе одежку…
Привычка гладить живот вошла в мои движения настолько прочно, что я с трудом представляла, как буду жить без нее после родов. Хотя, предполагаю, что после родов с карапузом на руках, не так уж и до привычек будет. Слава Богу, помощников, готовых разгрузить, помочь и поспособствовать делу, у нас с Олегом было весьма-весьма много.
Вообще беременность для меня проходила, можно сказать, идеально. Никогда не чувствовала себя такой воздушно-зефирной и вдохновленной. Самый прекрасный момент, конечно, это была наша с Олегом свадьба. Я как раз сдала все итоговые работы и экзамены, защитила диплом, и теперь была выпускницей! Ну, надо же!
В общем-то, к свадьбе я как раз была в полной готовности начинать новую жизнь! Животик у меня был ещё не так заметен, и я была в прекрасном платье, а Олег в прекрасном костюме, а дальше: ресторан, музыка, вечернее тепло, цветы, гости… Все было как-то совсем не мажорно, обычно – просто тепло, уютно и красиво. Мы были счастливы, и ныне счастливы… Как же всё-таки хорошо!
Наш медовый месяц мы провели на Кипре, там я бывала, Олег тоже. Поездили по любимым местам, отдохнули, домой вернулись на нашу новоиспеченную дачу, где сейчас и находились вместе с моими родителями.
Август, август… Летело ли время или тянулось? Мне кажется, это волшебная и чудесная пора моей жизни была где-то вне времени.
И я наслаждалась ей.
Вот как сегодня в этот жаркий летний день. А ведь сегодня просто невероятная погода. Никакие бассейны не могли спасти надолго от этой жары. Я поглощала черешню, пила Ессентуки и думала о том, как тяжело мне будет вставать с этого лежака с моим огромным пузом.
По синему небу с ярой скоростью проносились облака. Солнце жарило, но большой зеленый зонт скрывал меня от лишнего солнцепека. Легкие, почти прозрачные юбки моего платья развевались на ветру, босоножки валялись где-то в траве.
А, какой всё-таки нежный ветер, целующий мои щёки...
Ох, этот ветер! Он прекрасен! Без него бы мне бы пришлось сидеть в доме под кондиционером…
Кто-то здорово выставил свою коленку мне под ребро, и я ойкнула, поднимаясь.
- Так, выспался, значит, - зевнув, сказала я. – А я вот только-только собралась поспать…
- С кем это ты разговариваешь? – спросил Олег, улыбаясь.
Он в футболке и шортах подошел ко мне и присел рядом на лежак.
- С твоим сыном, - ответила я. – Уж больно сильно локтями пихается!
- Значит, пробивным будет, - целуя меня, сказал Маковецкий.
Я посмотрела на телефон в его руке.
- Как дела у Елены Борисовны?
- Отлично. Они сейчас едут в Карелию с Суриным, потом сюда – уже к продаже.
Я помолчала, понаблюдав за Олегом.
- Тебе не жалко дом?
Олег отрицательно качнул головой.
- Совсем нет. Даже рад, что мама решила его продать после всего. Столько всего там пережили. Неприятно даже думать.
- Это точно, - подтвердила я. – Но зато теперь у них будет новое прекрасное место. Будет чем заняться после свадьбы.
Олег посмеялся, он склонился, коротко поцеловал меня и прижал к себе.
- Это точно. Мама, правда, говорит, что пусть Владимир сам всем там занимается на первых порах, а она пока будет с внуком помогать.
- С этим вопросом никаких проблем, - обнимая в ответ мужа, сказала я. – Нам вообще ближайшие несколько лет
