от тебя избавиться хочу?
– Но сам при этом не веришь, что Захар меня не трогал?
– Прости… Верю, конечно. Просто выбесила ты меня. Братом своим. То, что перед Пашей хвостом крутила.
– Не было такого!
– Вообще. Сам факт, что я слабину дал и снова из-за бабы, изрядно напрягает. Но знаешь, Оль, – он пальцами лицо мое гладит, волосы за уши убирает. Не давит телом, а держится на весу. Но самое главное то, что он говорит и то, как он это говорит. – Если бы мне дали все повторить с того места, где мы встретились, если бы уже знал, что мы окажемся на этом чертовом поле, я ничего не стал бы менять.
– Почему? Я же подвела тебя.
– Я плыл по течению, пока не встретил тебя. Теперь лодка опрокинулась, и мне нужна новая. А еще мне нужна ты, Оль. Потому что благодаря тебе я начал наконец двигаться вперед. И пусть сейчас мы шагнули на пару шагов назад, но я уверен, что это просто урок, который я никогда не забуду.
Я хлопаю глазами, пытаясь осознать и принять тот факт, что мне не надо никуда уходить, что я могу остаться с Игнатом и быть счастливой. С ним. Рядом с ним.
– Оль. Опять все прослушала.
– Могу повторить все дословно. И могу сказать, – слизываю с губ текущие слезы, – что буду рядом. Ты только, если снова будешь играть в секс, предупреди меня.
– Я бы лучше занялся сексом с тобой, чем играл. Но сейчас мы съездим в больницу и все-таки осмотрим тебя. Между ног лезть никто не будет, – поднимается Игнат и ловко берет меня на руки. Правда, пока идет к машине, хромает. – Кроме меня.
– Расскажешь, что произошло?
– Ну а что произошло. За твое местоположение мне пришлось переписать на Захара почти всю собственность. Может, оно, конечно, и хорошо, потому что большинство этого фактически принадлежит ему или приобретено было еще в пору, когда он всем рулил. Но у меня осталась двушка в Московском районе. Там чистовая отделка и куча работы по ремонту. И, кажется, мне снова нужна помощница.
– Ну ты же знаешь, что лучше помощницы ты не найдешь.
– А лучше, – шепчет он мне в шею, укладывая на заднее сидение, – мне и не надо. Оль, отпусти, у меня член колом, а тебе в больницу надо.
– А мне уже и не больно, Игнат. Да и место здесь красивое, – шепчу ему все тише, ногами обнимаю. – Займись со мной любовью. Ну или хотя бы начни, а там посмотрим…
– Знаешь, Дикарка. Когда любишь, даже пошло трахаясь, все равно что любовью занимаешься, – задирает он мое грязное, но все еще красивое платье, стягивает белье, чтобы найти заветное местечко, которое никогда не пустит никого кроме него.
– Ну разве ты мог сказать что-то другое, муж?
– Люблю тебя, жена, – хрипит Игнат, перед тем как наконец выполнить свой супружеский долг.
– Волчица моя, – зову Ольку с порога, а сам Косте Зотову говорю, чтобы проходил со своими девками. Он, конечно, мужик, что после побега Алинки на себя воспитание детей взял. Он давно с ней развестись хотел, как оказалось, но она гнала про беременность и что ждет сына.
– Мы еще Олю не достали своими визитами?
– Ну вот у нее и спросим. Она вроде обычно говорит, что думает. Ну чего встали, – смотрю на Машу с Олесей. Раздеваемся.
Оля как раз из кухни выходит с Яриком на руках, а девчонки к ней сразу. Обнимают. А она их рада видеть, видно же. Какие еще могут быть вопросы?
– Привет, Волчара. Костя… – она улыбается и кивает в сторону приятных запахов. – Голодные, поди, после работы? Как знала, побольше борща сварила.
Мы с Костей снова сошлись на фоне общего бизнеса. Только теперь все с нуля поднимаем, без криминала. В области с этим проще, конечно. Организовали несколько легальных площадок для пейнтбола и страйкбола. Он разбирается в военной теме, а я по части организаторства рулю. Оля на подхвате по части бумажной волокиты, юридических вопросов. Даже курсы окончила. Ругались на эту тему, потому что тяжело и дом вести, и работать. Но она бесится, говорит, не хочет слыть домашней клушей. Да я и рад, если честно. Пока поднимаемся из жопы, так даже сподручнее.
Целую ее губы и заглядываю в самую большую комнату, где мы решили сделать детскую. Тут тебе и игрушки, и телек огромный, а главное ремонт, который мы своими руками делали. Я хотел нанять рабочих, но Оля настояла, что хочет все сама сделать и вообще больше никому не доверяет. Разве, что подружке своей. Та правда вечно по курсам мотается, так что они на телефоне больше виснут.
Когда с ужином покончено, а дети с Олей идут играть, мы с Костей переглядываемся. Отпустит, не отпустит. Понятно, что можно и не отпрашиваться, но потом обид не оберешься. А Олька вторым беременна, ей сейчас волнения ни к чему.
– Оль, останешься с девчонками?
– А у вас планы? – она подозрительно прищуривается, и я тащусь от того, какой дерзкой она стала. Смелой. Раскрепощенной. И пусть мы только в начале нашего пути, да и дом за городом только начинаем строить, но скоро я весь мир к ее ногам положу. Потому что люблю. И потому что благодарен, что тогда – два года назад – она со мной осталась, несмотря на то, каким по итогу я лохом оказался. Не смотря на то, сколько раз ее обижал.
– Да, хотим в бильярде пивка выпить.
– Да идите уже, – усмехается она и подходит меня поцеловать. Золотая моя девочка. – Давай только так, чтобы со скалкой тебя встречать не пришлось с утра.
– Я свою быстрее успею достать, Волчица моя.
Она, как Ярослава родила, Волчицей стала. Я тогда думал, волосы на себе порву, смотря, как она мучилась на родах, но был очень рад, что уже через год она захотела девочку. Правда ждем-то пацана, но ведь никто не мешает снова попробовать. Тем более, что репетиции проходят регулярно и очень успешно.
И мне бы радоваться и жить не тужить, но гложет то, что урод один по свету белому еще ходит, что воздухом одним дышим.
Мы уже и из Питера в область перебрались, но меня никак не отпустит. Оля знает все. Но молчит. Или понимает все. Или тоже хочет, чтобы поскорее все решилось.
Мы покидаем с Костей нашу с Олей трешку, садимся в моего нового зверя и мчим в Питер.
Там
