смотреть на него так же.
Он поворачивается лицом к катку, где Софи и ее друзья привыкли делать круги вокруг пиньяты.
— Дай угадаю, — говорит он. — Та, что с голубыми волосами?
Я усмехаюсь.
— Да.
Я машу ей рукой, когда она замечает, что мы наблюдаем, ее глаза мгновенно фокусируются на Эмерсоне. Она не смотрит на него с тем же задумчивым выражением, с каким всегда смотрела на Бо. Вместо этого она перекатывается на коньках прямо к низкой стене со своей яркой веснушчатой улыбкой.
— Эй, что случилось?
— Софи, это мой…друг, Эмерсон. Эмерсон, это моя сестра Софи.
Я наблюдаю за выражением его лица, когда он что-то протягивает ей.
— С днем рождения, Софи.
Это большой фиолетовый конверт, и я пытаюсь представить, как он идет по проходам аптеки, выбирая поздравительную открытку для пятнадцатилетней девочки. На моем лице расплывается улыбка.
— Спасибо! — Сияет она.
— Могу я его открыть?
— Конечно, — отвечает он.
Софи вскрывает поздравительную открытку с фиолетовыми блестящими цветами по всей лицевой стороне и улыбается, читая ее. Когда она открывает его, что-то падает на пол. Когда она берет его, я смотрю на него широко раскрытыми глазами, предполагая, что он положил туда немного наличных для нее.
— Тебе действительно не нужно было этого делать…
— О боже мой! — Софи кричит.
Когда она вскакивает с листком бумаги в руках, я спрашиваю:
— Что это?
— Два билета на фестиваль аниме!
— Что? — Кричу я, хватая бумаги. И это не просто два обычных билета, это два VIP-билета.
— Эмерсон!
— Большое вам спасибо! — Софи визжит, подпрыгивая на своих коньках.
— Но… как ты узнал? — спрашиваю я, совершенно сбитая с толку.
— Ты рассказывала мне об этом, когда только начинала.
Мой рот приоткрывается. Я помню тот день, когда я болтала без умолку и думала, что он даже не обращает на меня внимания. Он действительно слушал.
У меня мурашки бегут по рукам, когда я смотрю на билеты, а затем снова перевожу взгляд на него.
Он вообще знает, как много это для меня значит? Что после того, как мою машину починили, я больше не смогла позволить себе купить VIP-билеты, даже с той зарплатой, которую он мне платит. Знает ли он, что тот факт, что он выслушал меня и вспомнил после всех этих недель, значит больше всего на свете?
Слезы подступают к моим глазам, и я быстро отворачиваюсь, смаргивая их.
— Что это? — Спрашивает моя мама, услышав реакцию Софи.
Я вручаю ей билеты, и Софи с гордостью объявляет, что собирается на фестиваль аниме. И я пытаюсь улыбнуться и вести себя нормально, но я чувствую на себе его взгляд и не могу избавиться от ощущений, что, хотя все это так удивительно, а он так невероятно совершенный, на каком-то уровне я ненавижу его за это.
Я ненавижу его, потому что, в конце концов, я не могу его удержать.
ПРАВИЛО № 26: НЕ БОЙТЕСЬ НЕБОЛЬШИХ НЕПРИСТОЙНЫХ РАЗГОВОРОВ
Шарлотта
— Эмерсон, ты пойдешь с нами на вечер в кино? — Спрашивает моя мама, когда он помогает отнести все подарки Софи в машину после вечеринки.
Мои глаза расширяются.
У нас с Эмерсоном были довольно четкие планы относительно его места после вечеринки, поэтому я бросаю на него быстрый, но бессловесный взгляд, который, я надеюсь, переводится как просто скажи нет.
К моему крайнему разочарованию, он быстро отвечает:
— Я бы с удовольствием,
И выражение моего лица меняется на такое, которое говорит: Какого хрена?
Но потом он улыбается, и я просто нечасто вижу эту улыбку, и это такая милая улыбка.
— Я поеду с тобой, — говорю я ему, когда Софи и две ее подруги забираются на заднее сиденье маминого седана.
И я определенно не упускаю лукавого выражения на лице моей матери, когда мы с ним удаляемся в дальний конец стоянки, где он припарковал свою машину. Забравшись внутрь, мы смотрим, как отъезжает машина моей мамы, прежде чем он хватает меня сзади за шею и притягивает мое лицо к своему.
Мы целуемся с пылом двух людей, которые часами ждали именно этого момента. Все это накопленное желание выплескивается наружу во время одного очень жаркого сеанса поцелуев над консолью его машины. Его губы безжалостны и требовательны, они пожирают мой рот и едва оставляют меня без достаточного количества воздуха, чтобы дышать. Ну что ж, мне не нужно дышать. Он просто нужен мне.
Его руки опускаются к моей груди, но когда я тянусь к выпуклости спереди на его джинсах, он хватает меня за запястье.
— Я не думаю, что это такая уж хорошая идея. — Рычит он мне в рот.
— Я думаю, это отличная идея.
— Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя на переднем сиденье этой машины, на глазах у проходящих мимо людей, чтобы нас обоих отправили в тюрьму? Потому что, если ты прикоснешься к нему, это именно то, к чему все пойдет.
— Оно того стоило, — бормочу я, снова протягивая руку.
— Веди себя прилично, Шарлотта.
Использование моего другого имени заставляет меня немедленно повиноваться.
Словно звон колокольчика, он может просто приручить меня одним словом и немного изменить интонацию своего голоса. И вот так просто я становлюсь покорной.
Надув губы, я отстраняюсь и откидываюсь на спинку сиденья.
— Знаешь, нам действительно не обязательно идти на вечер кино.
— Я знаю.
— Тогда зачем мы это делаем?
Он перегибается через консоль и сжимает рукой мое бедро.
— Потому что мне нравится видеть тебя в окружении твоей семьи, а мне нравится твоя семья.
Когда он начинает отъезжать, я хочу сказать ему, что он только делает все хуже. Предполагается, что мы должны хранить это в секрете, и мы должны смириться с тем, что это никогда не сработает.
Предполагалось, что это просто секс.
Когда мы подъезжаем к моему дому, я напрягаюсь в ожидании момента, когда он войдет внутрь. Я люблю наш дом, но это наш семейный дом. В обычный день это немного хаотично, но сейчас в нем участвуют три очень взволнованные девочки-подростка, и это просто не атмосфера Эмерсона.
Мы встречаем мою маму на кухне, которая занята приготовлением попкорна и закусок, в то время как девочки собираются в гостиной, выбирая фильм. Они согласны с японским мультфильмом Унесенные призраками, честно говоря, одной из моих любимых, но оценит ли это Эмерсон?
Кажется, я не могу расслабиться, потому что слишком занята беспокойством о том, заметит ли он грязную посуду в раковине после завтрака или стопку белья, все еще сложенную на лестнице в ожидании, пока Софи уберет ее.
