уязвимой.
— Я не понимаю, как люди могут так плохо любить. Как он мог причинить вред своим собственным детям из-за собственного эгоистичного невежества? Как ты можешь утверждать, что любишь кого-то, и причинять ему такую сильную боль?
— Это не любовь.
Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Тот же самый задумчивый мужчина, который хмуро смотрел на меня, когда я прочитала по его ладони, внезапно узнал о любви. Потому что, конечно, он это делает. Я видела, как он старается вернуть Бо в свою жизнь, как он корит себя за то, что делает со мной.
— Я вижу, как ты относишься к ней, как замечательно ты относишься к своей семье, Шарлотта.
Я быстро качаю головой.
— Нет, я всего лишь делаю то, что должна…
Прерывая меня, он берет меня за лицо и притягивает ближе.
— Прекрати это. Перестань недооценивать себя. Держу пари, твои мать и сестра так не думают. Я уверен, они думают, что ты такая же потрясающая, как и я.
Тепло разливается по моему телу, превращая все во мне в кашу. Эмерсон Грант считает меня потрясающей.
— Я в полном беспорядке, — возражаю я. — Посмотри, где я живу. Я неуклюжая, забывчивая и неряшливая…
Его губы прижимаются к моим, когда он бормочет:
— Ты идеальна.
Затем он отстраняется и строго смотрит на меня, его голос приобретает более мрачные, раздраженные нотки.
— А теперь перестань со мной спорить.
Мое лицо мгновенно расслабляется, и напряжение спадает с моих плеч. Я ставлю рамку с фотографией на полку и попадаю в его объятия.
— Да, сэр, — отвечаю я.
— Я собираюсь заставить тебя забыть все плохое, что ты когда-либо говорила о себе. И если я поймаю тебя на том, что ты говоришь что-нибудь самоуничижительное, ты будешь наказана. Ты меня поняла?
У меня дрожь под кожей, от страха или от возбуждения, а может быть, я просто захвачена этим моментом и всем, что он мне говорит. Я быстро отвечаю кивком головы.
Его руки обхватывают мое лицо, когда он выгибает бровь и наклоняет голову ко мне.
— Твои слова, Шарлотта.
— Да, сэр.
— Хорошая девочка, — шепчет он, прижимаясь своим лбом к моему.
Затем он улыбается, и мне кажется, что сцена подошла к концу, и мы снова стали просто самими собой.
Пока он зачесывает мои волосы назад, я смотрю на него снизу вверх, пытаясь сориентироваться в этом месте, в котором мы находимся. Кто мы такие? Чувствует ли он то, что чувствую я, потому что прямо сейчас мое сердце переполнено настолько невероятно, что это пугает. Когда-нибудь Эмерсон оставит меня, либо потому, что новизна прошла, либо потому, что его сын вернулся в его жизнь и для меня там нет места. Я знаю, что будет чертовски больно, когда этот день наконец настанет, и я не уверена, что когда-нибудь буду готова к этому.
Словно чувствуя беспорядочные, пронизанные страхом мысли, проносящиеся в моей голове, Эмерсон крепко целует меня.
Внезапно меня поднимают на ноги и несут к моей незастеленной кровати. Обвив мои ноги вокруг его талии, он ползет по центру, укладывая меня на подушки.
— Нам действительно не обязательно здесь оставаться, — заикаюсь я. — Мы можем вернуться к тебе домой…
Его губы спускаются к моей шее, когда он втирается мне между ног, выбивая все рациональные слова и мысли прямо из моей головы. Я издаю хриплый стон.
— Тебе это нравится? — Бормочет он, прижимаясь к моей коже.
— Угу.
— Хочешь, чтобы я сделал это снова?
— Да, пожалуйста, — вздыхаю я.
Накрыв мое тело своим, он снова прижимается ко мне своей твердой длиной, посылая волну возбуждения по моему телу. Что-то в этом действии, в том, как двигается его тело, обещание секса сводит меня с ума, и я снова стону.
Мои ноги обвиваются вокруг его талии, когда он целует мою ключицу, спускаясь к груди. Приподнимая подол моей рубашки, он стягивает ее через мою голову.
— Скажи мне, чего еще ты хочешь, Шарлотта.
Я замираю. Грязные разговоры? Я не могу. Одна мысль о том, чтобы произнести эти слова вслух, заставляет меня напрячься.
Его движения прекращаются, и он садится, оставляя мою кожу страстно желать его.
— Я жду… — Дразнит он.
С этого ракурса его большое тело, нависающее надо мной, твердое и пугающее, заставляет меня думать, что я сплю. Я хочу его. Я хочу, чтобы он взял все под свой контроль, доставил мне удовольствие, но также и использовал мое тело для поиска своего собственного. И да, есть миллион вещей, о которых я могла бы подумать, которые он мог бы сделать в этот самый момент, которые мне бы понравились, так почему я не могу выразить их?
Чего я боюсь?
Я закрываю лицо руками. Я не могу поверить, что собираюсь сказать это… вслух… своему боссу… Отцу Бо.
— Шарлотта…
— Я хочу наблюдать за тобой, — выпаливаю я, мой голос приглушен руками.
— Смотреть, как я делаю что?
— Уф… — Стону я.
Это унизительно. Но он буквально велел мне сказать ему, чего я хочу, так что это то, что я делаю. Прежде чем я успеваю продолжить, он наклоняется и убирает мои руки от лица. Взяв оба моих запястья одной рукой, он поднимает их над моей головой, прижимая к подушке.
— Шарлотта, послушай меня. Ты умная, красивая, уверенная в себе женщина. Тебе не нужно, чтобы я говорил тебе, чего ты хочешь. Я хочу услышать это от тебя. Ты заслуживаешь удовольствия так же сильно, как и я, и поверь мне, я ничего так не хочу, как услышать, как ты произносишь самые грязные слова, а потом я хочу сделать все, что ты скажешь. Так скажи это.
Я смотрю на него снизу вверх, мои глаза до краев наполнены похотью.
Черт возьми, этот мужчина. Я облажалась. Разрушена навсегда, потому что у меня нет ни единого шанса, что я когда-нибудь найду мужчину своего возраста, который сможет так говорить со мной, заставлять меня чувствовать то, что он заставляет.
— Я хочу посмотреть, как ты трогаешь себе.
— Попробуй еще раз, — говорит он, глядя на меня сверху вниз, изогнув бровь.
Я должна сделать это еще грязнее.
Боже, почему это так сложно?
— Погладь свой член для меня.
— Неплохо, но я думаю, ты можешь сделать что-то получше.
Его голос придает мне уверенности, поэтому я двигаю бедрами вверх, говоря:
— Я хочу смотреть, как ты трахаешь себя кулаком, пока не кончишь мне на грудь.
Его лицо всего в нескольких дюймах от моего, и его глаза расширяются, когда я произношу эти слова.
Господи, я
