не боюсь. — Одновременно я поцеловала Томаса и раздвинула свои бедра, все ближе прижимаясь к мужчине.
Смесь жара от поцелуя Томаса и прохладного прикосновения его руки по моему бедру словно рай, разносившийся по моим венам. Мое платье задралось выше от трения наших бедер. Я взяла его руку и направила ее себе между своих ног, желая Томасу самому ощутить доказательства моего возбуждения через хлопок моих трусиков.
Его стон был подобен зажженной спичке, брошенной в уже разгорающееся пламя, и это заставило мою кровь вскипеть от отчаяния.
Сначала ласки Томаса были нерешительными, но видя, как его поцелуи и прикосновения действуют на меня, он стал все больше и больше раскрепощаться, надавливая на чувствительный бугорок.
Оторвав свои губы от его, я выдохнула:
— Отодвинь их и прикоснись ко мне.
Его ноздри раздувались, пока мужчина горящим взглядом изучал меня, затем он исчез с поля моего зрения, но я услышала звук падающей одежды и подняла голову как раз в тот момент, когда обнаженный до пояса Томас встал передо мной, сведя меня с ума своим загорелым торсом.
Я откинула голову назад, когда он большими пальцами зацепился за мои трусики, и своими губами последовал за их спуском, медленно и страстно облизывая мою кожу, как будто изголодался по ее вкусу.
— Каждый твой дюйм, — выдохнул он, как только мои трусики упали на пол. — Я хочу, чтобы мои губы прошлись по каждому дюйму твоей кожи.
Мысль была заманчивой, и меня пробрала дрожь, когда я поймала его восхищенный взгляд, блуждающий по моим ногам и остановившийся между моими бедрами.
— Может быть, в другой раз, — сказала я, жестом подзывая его ко мне.
Томас проигнорировал меня, и я крепко зажмурилась, когда его пальцы и язык начали прокладывать путь вверх по моим ногам настолько медленно, что я была близка к потере кислорода, когда он раздвинул мои бедра. Ощущение его оценивающего взгляда и звук учащенного дыхания смыли все смущение, которое я, возможно, испытывала из-за того, что так долго была на виду.
— Ты сияешь для меня, твоя киска такая чертовски розовая, что я едва могу дышать.
— Томас, иди ко мне и поцелуй меня.
Но он снова проигнорировал меня, и его дыхание, обдающее мои бедра, было единственным предупреждением, которое я получила, прежде чем его рот оказался на моей плоти.
Он облизывал меня сверху донизу, изучая меня, улавливая мои эмоции, запоминая, какие движения приносят мне удовольствие.
Менее чем через две минуты, если быть честной, мои бедра задрожали, и я вцепилась в его волосы, пока Томас ласкал меня своим языком, а затем я увидела яркие искры.
Он наблюдал, как дрожит мое тело, я чувствовала его взгляд, но меня это не беспокоило. Я не могла сфокусироваться на том, что меня окружает.
— Невероятно, — выдохнул Томас, затем сказал: «Еще раз» прямо перед тем, как снова опустить свой рот на мою киску. Его язык стал тверже, и я почувствовала прикосновение его пальцев, после чего он начал ласкать меня с новой решимостью.
Смеясь и извиваясь, я обхватила ногами его голову.
— Нет, прекрати.
Сильнее раздвинув мои бедра, он положил подбородок мне на низ живота.
— Почему?
В его тоне сквозило неподдельное замешательство. Зная, что у Томаса давно не было секса — с тех пор, как он вступил во взрослую жизнь, — я с трудом подбирала правильные слова, чтобы спросить.
— Тебе когда-нибудь удавалось мастурбировать два раза подряд?
— Да.
— О.
Он ухмыльнулся.
— Но я понимаю, о чем ты хочешь сказать. Чувствительно.
Я приподнялась на кровати, и он нахмурился, потянувшись к моей лодыжке. Я отодвинулась подальше, затем села и сняла платье через голову. Следующим был мой лифчик, приземлившийся где-то позади меня на пол.
Томас прилег рядом со мной, задержав взгляд на моей груди, и посмотрел прямо в глаза.
— Можно мне?
— Вместо того чтобы опускать свой рот между моих бедер, — сказала я, приподняв бровь, — сначала нужно было прикоснуться груди.
Он остановился, потянувшись ко мне.
— Я не думал, что это имеет значение.
Он был прав, но…
— Все же имеет.
— Ты предпочитаешь, чтобы сначала прикасались к твоей груди?
Моргнув, я постаралась не покраснеть и призналась:
— Мне так нравится, конечно. Но…
— Но?
Встав на колени, я толкнула Томаса на кровать, протянула руки к его молнии на брюках, расстегнула, затем потянула их вниз вместе с трусами.
— Но мне больше нравится, когда твое внимание находится у меня между ног.
Заложив руки за голову, мужчина пристально наблюдал за моими действиями, помогая мне избавить его от одежды.
Я сделала глубокий вдох и перевела взгляд от мускулистых рук к уже твердому члену. Медленно и нежно провела рукой по его упругому животу, и, не удержавшись, обхватила длинный, толстый и идеальный во всем подрагивающий ствол рукой.
Томас зашипел, и я посмотрела на его измученное выражение лица.
— Ты в порядке?
— Более чем, но…
— Но? — я ухмыльнулась, когда он прикрыл глаза.
— Боюсь, что, если ты продолжишь прикасаться ко мне, я долго не продержусь.
Я убрала руку и одновременно коснулась губами его набухшей головки. Затем провела языком, пробуя соль его собственного возбуждения.
— Святая Мария, матерь…
Смеясь, я поднялась, оседлала Томаса и поцеловала его.
— Не нужно богохульствовать.
Внезапно я оказалась на спине, его язык яростно проник в мой рот, в то время как рукой он схватил меня за бедро, подняв мою ногу и обернув вокруг своей талии. Мужчина отстранился, прижав свой лоб к моему, и направил член к киске; каждое мое нервное окончание искрилось желанием большего.
— Входи, — потребовала я.
Ему не нужно было повторять дважды, и я ждала, готовая помочь, если Томасу будет необходимо, но через несколько секунд он подался вперед, входя в меня, отчего мы оба застонали.
Когда я почувствовала, как член Томаса все больше набухает, полностью входя в меня, до меня дошло, что это был первый раз, когда я впустила в себя мужчину без презерватива. Меня это не испугало, по крайней мере, пока я не вспомнила …
— Черт, подожди.
Томас остановился, мышцы его плеч и шеи напряглись — единственный признак того, чего ему это стоило.
— Что-то не так?
— Я никогда, ну… не занималась этим вот так.
Ему потребовалось мгновение, чтобы понять, о чем я говорю, и он улыбнулся. Я засмотрелась на его улыбку и провела пальцами по его губам.
— У тебя самая красивая улыбка, которую я когда-либо видела.
Он фыркнул, двигаясь внутри меня, затем застонал.
— Как бы мне ни нравилось слышать от тебя комплименты, я хочу знать, в
