Я не смогу с этим жить.
В «Октябрь» возвращаемся на такси. Еле тащу свою задницу по лестнице. В холле небольшая стайка пожилых дам. Тут вечно какие-то мероприятия проводят. Похожие на собрания секты или мошенников, которые что-то продают. Одна фигура выделяется.
Молодая девушка. Красивая. Дорого и стильно одета.
Я сразу понимаю кто это. Бледнею. В голове шум, уши закладывает.
Протягиваю сыну карту.
— Поднимитесь в номер, я… я зайду в сувенирную лавку.
— Рит, не сейчас, я не буду покупать, приценюсь.
— Рита, в номер! — очень резко говорю. Я так с детьми не разговариваю обычно. Зато сразу понимают.
Остаюсь одна, и она подходит.
— Здравствуйте, Мила… Милана.
— Добрый день.
— Я тоже Мила… Людмила. Жена Арсения.
Глава 36
Я, как ни странно, чувствую какую-то легкость.
Может, потому что я не буду врать?
Не буду. Скажу ей всё, как есть.
Мы сидим в углу кафе при гостинице. Оно почти всегда пустое.
Второй угол кафе за сегодня, не многовато ли?
— Вы простите, что я так… пришла.
Она прощения просит? А у меня ком в горле.
Красивая девочка. Ладная. Молоденькая. Как картинка.
И в то же время я понимаю, почему Арс её не полюбил.
Она не для него.
Можете считать меня глупой, можете думать, что я просто выдаю желаемое за действительное. Но есть женщины, которые созданы для определённого типа мужчин. Мужчин властных, самцов, доминантов, привыкших всё решать. И вроде бы Арс такой, да? Но нет.
Арс как раз не мужчина-отец. Он мужчина-муж. Это редкий экземпляр, но такие тоже есть. Он будет опекать и властвовать, но в то же время ему нужна женщина равная.
Может и я не очень подхожу на эту роль.
Или может ему просто не нужна совсем уж девочка?
Хотя, что я вообще понимаю? Что я знаю об их жизни?
Может там всё иначе? Может он просто… еще не понял какое сокровище с ним рядом.
Но он поймёт. И будет мне благодарен за то, что я его отпустила.
— Людмила, я… простите меня, я… — не могу говорить, в горле ком, и слёзы текут.
— Вы его любите? — она говорит очень тихо.
— Это не важно.
— Важно. Очень.
— Нет. Я уеду завтра утром, я тут с детьми, вы видели, я уеду и удалю его номер, и больше не буду с ним общаться, видеться. Я вам обещаю.
— Я его люблю с двенадцати лет. Я на него всегда смотрела с восхищением. Дядя Север. Он мне привозил подарки, кукол красивых из разных стран. Мне уже не нужны были куклы, он стал привозить красивые платья. Я решила, что это потому, что он тоже влюблён и ждёт, когда я вырасту.
Она мнёт салфетку в руках, потом берёт чашку с капучино. Там на пенке сердечко. Она отпивает немного и сердечко исчезает. Разбивается сердечко.
— Я ни на кого больше не смотрела. Мне восемнадцать исполнилось, я ждала, что он приедет поздравить и сразу предложение сделает. А он не приехал. Я на неделю слегла. Узнала, что он с какой-то женщиной в Италии.
Смотрю в окно. Еще не поздно, но улица пустая, тут вообще как-то мало кто ходит. Дома напротив серые. Я помню, что за этими домами в переулке очень милый чешский ресторан, там вкусный гуляш, который подают в хлебе, просто пальчики оближешь.
Вообще, если говорить честно, то Питер — это еще и про вкусно покушать. Не только величие архитектуры, музеи, парки, Нева. Но и пышечные, пирожковые, раменные, ресторан с лучшими хот-догами, бургерные, пиццерии, причём все они доступнее как-то чем в Москве. Есть рестораны с претензией, изысканные, неординарные, даже странно, что в Питере нет заведений с Мишленовской звездой…
— Вы такая красивая…
— Что? — растерянно поворачиваю голову.
— Я думала, вы обычная самка, просто… дама легкого поведения, с которой можно время провести, я не могла поверить, что он… Что Арс влюбился.
— Он не…
— Да.
— Мила…
Так странно называть другого человека своим именем! В моём окружении никогда не было ни одной Милы, Миланы, Людмилы…
— Люда, меня называют Людой, папа зовёт Люся… Извините, что я пришла. Я не знаю зачем. Больно очень.
Вижу, как кривится её лицо, как силится она не заплакать.
Боже, она же девочка совсем! Девочка! Сколько ей? Двадцать два? Три? Арс говорил, я не помню. Я старше почти на целую жизнь.
— Прости меня, я не хотела, — перехожу на ты, накрывая её руку своей. Мне так хочется её обнять, хотя я понимаю, насколько это неправильно, нерационально. Глупо, наверное. Но я почему-то сейчас ощущаю, что у нас с ней общая боль. Общее горе. Хочу объяснить ей, хоть как-то оправдаться. — Я не знала…Я не знала, что он женат, Я бы никогда…
— Я его очень сильно люблю. Очень.
— Я бы не стала. Меня… мне муж изменил, ушёл к молодой балерине. Я с детьми. Это всё так неожиданно. Жила, жила нормальной жизнью, семья, муж любимый. Я думала, что любимый, я…
Говорю, говорю, говорю… Про Олега, балерину, фарфоровые статуэтки зачем-то, раф.
— Север любит чёрный кофе.
— Он любит раф.
Мы смотрим друг на друга. Жена и любовница. Вечная борьба. Вечная война.
Я не хочу с ней воевать.
Я не могу.
Это не достойно. Это низко.
Любовь всё искупает? Как бы не так.
— Я уеду, Людмила, я вам обещаю. Больше я Арсения не побеспокою. И вас тоже.
— Он вас любит.
— Разлюбит.
Говорю сухо. Я верю в это. Разлюбит, да. Куда он денется?
У него прекрасная жена, сын. Работа,
